Улики горят синим пламенем
Шрифт:
Прошло не менее часа, прежде чем оба полковника смогли продолжить патрулирование.
Не успели полковники усесться в свой «Мерседес», как услышали шипение и треск переносной рации.
– Сто пятый, ответь Сто первому… хр-р-р-пр-р-рш…
Сто первый был позывным Задумова, Сто пятый – Гурова и Крячко.
Гуров взял микрофон:
– На связи Сто пятый.
– Хрпрхш… Почему не отзываетесь? Целый час вас вызываю! Я вас собирался серьезно озадачить.
– В
– В смысле поставить перед вами особую задачу, – объяснил как тупому генерал. – А вы где-то шляетесь. Не вздумайте злоупотреблять злачными напитками! Предупреждаю, я всех потом обнюхаю. И гениев тоже.
– Нюхайте, – согласился Гуров. – Мы не злоупотребляли, а, наоборот, совершили маленький подвиг. Предотвратили покушение на одного уважаемого человека, господина Вишневского.
Задумов то ли не расслышал из-за помех фамилии спасенного, то ли уловил под хвост очередную шлею. Но только разорался пуще прежнего:
– Безобразие! Если еще раз отвлечетесь от выполнения прямых обязанностей, заработаете выговор в приказе. Ваше дело – предотвращать поджоги автотранспорта, а не мешать другим убивать всяких… уважаемых. У этих уважаемых своя охрана имеется, пусть они и парятся. Запомните, ваша работа – только поджоги машин. Это мой приказ. И никто не может его отменить. Только я сам. И то в письменной форме.
Гуров решил на всякий случай уточнить, чтобы потом не возникло недоразумения:
– А если, не дай бог, будут убивать, ну, скажем, генерального прокурора или, к примеру, самого президента?
Задумов окончательно пришел в ярость:
– Да хоть меня самого! Я же сказал, ваша задача – патрулирование! И никаких убийств! Ясно? Предотвращать поджоги! Повторите!
Крячко понял, что сейчас Гуров сообщит генералу все, что о нем думает, поэтому забрал у друга микрофон.
– Так точно! – бодро отрапортовал Станислав. – Есть – никаких убийств, даже если будут убивать вас. Только предотвращать и только поджоги. Будет исполнено!
Гуров убрал рацию в бардачок и откинулся на спинку сиденья.
– Как думаешь, – обратился он к другу, – чем нас с тобой наградят за спасение Вишневского?
Крячко задумался:
– Мне, наверно, велосипед подарят, а тебе фотоаппарат. И по шоколадке.
И, исполненные радужных надежд, они отправились кататься по закрепленному за ними участку столичной территории.
По справедливости ожидая наград, сыщики и не предполагали, что над их головами собираются грозные тучи. И если судьба полковника Гурова была предопределена лишь в самых общих чертах, то участь Станислава Крячко решалась уже в этот вечер.
В то время когда сотрудники сводной группы направились на патрулирование, следователь Никодилов продолжал заниматься более серьезной работой. Он выполнял
Был в этом деле и «Мерседес» полковника, и целая куча мелких нарушений. Но гвоздем программы обвинения была свидетельница. Та самая, женщина неопределенного возраста и отталкивающей наружности, которая злоупотребляла косметикой и всюду таскала за собой яйцеголового сынишку.
Похоже, свидетельница сильно невзлюбила за что-то полковника Крячко. Стоило ей слегка намекнуть, и она тут же обвиняла его во всех смертных грехах. В этом была и своя оборотная сторона. Увлекаться было опасно.
«Не перебрать бы, – думал следователь Никодилов. – А то вся работа насмарку пойдет. Засмеют».
В общем, материалец постепенно набирался. Конечно, ничего особенного, тем более криминального. Но Никодилов помнил пословицу: «Курочка по зернышку клюет, а вылетит – не поймаешь».
Закончив очередной допрос свидетельницы, Никодилов подумал: «Не убрать ли бумаги в сейф? Нет, – решил он, – не стоит». Капец велел ему не выпускать документы из рук. Поэтому следователь аккуратно сложил их в папку, убрал в кейс и набрал на замке шифр. Так было гораздо надежнее.
Он посмотрел за окно. На улице стемнело. Никодилов решил вознаградить свидетельницу за старание.
– Вам далеко ехать? Я сейчас направляюсь патрулировать, могу вас подвезти.
Свидетельница поблагодарила и согласилась. Адрес она назвала где-то в районе Оленьего Бора, при этом старалась не смотреть в глаза следователю. Стыдилась, что ли, чего-то?
В машине Никодилова она и ее сын расположились на заднем сиденье. Парочка смотрелась как пара озябших воробушков. Следователь повернулся к ним и ободряюще улыбнулся.
«Ну и уродина, – подумал он про женщину. – И какого лешего она так красится? Так ведь еще страшнее получается».
В руках женщина держала белый пластиковый пакет. Внутри пакета просматривалось что-то тяжелое. На ум следователю почему-то пришел пропавший молоток. Он даже усмехнулся: «На фига козе баян?»
Нет, ну в самом деле, зачем свидетельнице понадобилось бы воровать молоток?
Немного не доезжая до Оленьего Бора, женщина попросила Никодилова остановиться.
– Митя выйти хочет, ему приспичило, – пояснила она.
Подросток в подтверждение маминых слов кивнул вытянутой головой.
Никодилов притормозил. Женщина и подросток переглянулись, женщина подтянула поближе к себе пластиковый пакет.
– А нельзя подальше проехать, за деревья? – попросила она. – Тут Митя стесняется.
Никодилову эта семейка уже начала порядком надоедать, но он послушно тронулся и отъехал подальше. Здесь женщина с подростком вылезли.