Ультиматум Борна (др. перевод)
Шрифт:
– Хватит валять дурака, Алекс! – прервал его психиатр. – Уже второй раз я подверг жизнь Давида опасности. И то, что я понимаю это, – невыносимо для меня. Нельзя терять ни минуты... Забудь о Лэнгли, Питер. Отвезите меня в одну из ваших клиник. Когда я окажусь в состоянии «свободного парения», я расскажу – сознательно или бессознательно – все, что смогу вспомнить. Торопитесь. Я объясню врачам, что они должны делать.
– Ты, наверное, шутишь, – сказал Холланд, внимательно глядя на Панова.
– Мне не до шуток. Вы оба должны знать то, что знаю я... Неужели это не понятно?!
Директор ЦРУ нажал только на одну кнопку телефона. Водитель за плексигласовой перегородкой поднял из выемки в сиденье телефонную трубку.
– Изменение маршрута, – сказал Холланд. – Мы едем в Пятый стерилизатор.
Лимузин замедлил ход, на перекрестке повернул направо и помчался меж чередующихся холмов и зеленеющих полей охотничьих угодий Вирджинии. Моррис Панов прикрыл глаза, словно находясь в трансе или как будто ощущая предстоящее ужасное испытание – скажем, собственную казнь. Алекс и Питер Холланд переглянулись, потом посмотрели на Мо, лотом опять друг на друга. Что бы ни затевал Панов, причина у него была. Через полчаса они подъехали к воротам так называемого Пятого стерилизатора; никто в машине не проронил ни слова.
– Директор ЦРУ и сопровождающие его лица, – сказал водитель охраннику в форме сотрудника частной фирмы, хотя на самом деле поместье принадлежало ЦРУ. Лимузин покатил по длинной, окаймленной деревьями подъездной аллее.
– Благодарю, – произнес Мо, открывая глаза и моргая. – Уверен, что вы поняли: мне нужно прочистить мозги, а если повезет, снизить кровяное давление.
– Тебе не следует делать этого, – настойчиво сказал Холланд.
– Нет, следует, – ответил Панов. – Может быть, через некоторое время я бы смог составить единую картину происшедшего, но не сейчас. К тому же у нас нет времени. – Мо повернулся к Конклину. – А ты что мне скажешь?
– Питер в курсе всех дел. Ради стабилизации твоего давления не стану посвящать тебя во все детали, но самое важное то, что с Дэви-дом все о'кей. По крайней мере, других известий не было.
– Как Мари и дети?
– На острове, – ответил Алекс, не глядя на Холланда.
– Теперь насчет Пятого стерилизатора, – сказал Панов, повернувшись к Холланду. – Полагаю, там сейчас найдется такой специалист или специалисты, которые мне нужны?
– Да, у них суточные дежурства. Ты, наверное, знаешь некоторых из них.
– Лучше бы не знать. – Лимузин вырулил по круговой подъездной дороге и остановился перед каменными ступеньками, которые вели в большой особняк с колоннами в колониальном стиле.
– Идем, – тихо пробормотал Мо.
Белые двери с орнаментом, полы из розового мрамора и элегантная винтовая лестница в огромном холле служили великолепной декорацией для работы, которая проводилась в Пятом стерилизаторе. Здесь постоянно проходили через сложные процедуры допросов перебежчики, двойные и тройные агенты, а также оперативники, вернувшиеся после выполнения сложных заданий. Персонал, имевший доступ к сверхсекретной информации с грифом «четыре-ноль», состоял из двух врачей, трех медсестер, а также поваров и обслуги, нанятой из сотрудников дипломатической службы. Охранники прошли подготовку в диверсионно-разведывательном управлении или аналогичных формированиях. Все они незримо присутствовали на территории поместья, бесшумно передвигались по дому с оружием в руках или маскируя его. Только врачи и медсестры были не вооружены. Всех посетителей без исключения в дверях встречал вышколенный мажордом. Он прикалывал каждому на лацкан значок и провожал к месту назначенной встречи. Этот седовласый мужчина прежде был переводчиком и работал в ЦРУ, но теперь он так подходил своей нынешней должности, что казалось, будто всю жизнь только этим и занимался.
Увидев Питера Холланда, мажордом был ошеломлен: он гордился тем, что знал назубок расписание работы Пятого стерилизатора в любой день.
– Неожиданный визит, сэр?
– Рад видеть тебя, Фрэнк. – Директор ЦРУ пожал руку бывшему переводчику. – Ты, наверное, помнишь Алекса Конклина...
– Боже правый, Алекс? Сколько лет, сколько зим! – Вновь рукопожатие. – Когда мы виделись в последний раз?.. Еще была эта сумасшедшая из Варшавы, помнишь?
– В КГБ до сих пор смеются до слез, – улыбнулся Алекс. – Единственным секретом, который она знала, был секрет приготовления самых паршивых голубцов, которые мне когда-либо доводилось пробовать... Все еще держишь руку на пульсе, Фрэнк?
– Стараюсь, – ответил мажордом. – Нынешние переводчики не могут отличить кукиш от kluski [98] .
– Я тоже вряд ли смогу, – вступил Холланд, – поэтому позволь тебя на пару слов, Фрэнк. – Двое пожилых мужчин отошли в сторону и заговорили о чем-то. Алекс и Мо Панов остались на месте – Алекс хмурился и время от времени глубоко вздыхал. Директор вернулся и протянул своим коллегам значки. – Я знаю, куда идти. Фрэнк сообщит о нас.
Все трое поднялись по винтовой лестнице, повернули налево и по коридору, застланному толстым ковром, направились в тыльную часть огромного дома. Они подошли к двери, непохожей на другие в этом доме: она была из мореного дуба, в верхней части были четыре окошечка, рядом с ручкой – две черные кнопки. Холланд вставил ключ, повернул его и нажал на нижнюю кнопку, и сразу же на мониторе, установленном на потолке, загорелся красный огонек. Через двадцать секунд раздался приглушенный звук останавливающегося лифта.
98
Клецки, галушки (пол.).
– Заходите в кабину, джентльмены, – сказал директор ЦРУ. Двери закрылись – лифт пошел вниз.
– Мы поднимались наверх, чтобы спуститься вниз?! – удивился Конклин.
– Система безопасности, – ответил директор. – Туда, куда мы направляемся, попасть можно только таким образом. На первом этаже лифта нет.
– Почему же? Я интересуюсь как человек, у которого нет одной ноги, – спросил Алекс.
– По-моему, ты лучше меня знаешь ответ на свой вопрос, – колко заметил директор. – По-видимому, все другие входы в подвалы закрыты и попасть туда можно только при помощи лифта, который минует первый этаж и войти в который можно только с ключом. Здесь два лифта – этот и еще один, с другой стороны. На этом мы попадем в нужное нам место, а на втором можно спуститься к печам, вентиляционным системам и другому оборудованию, которое обычно устанавливают в подвалах. Вот ключ, который дал Фрэнк. Если он не войдет в нужное отверстие в течение определенного времени, включится сигнал тревоги.
– Меня поражают эти ненужные сложности, – нервно заметил Панов.
– Ты зря так думаешь, Мо, – мягко перебил его Конклин. – В трубах центрального отопления и вентиляционных отдушинах легче легкого спрятать взрывчатку. А знаешь ли ты, что некоторые наиболее разумные помощники Гитлера пытались накачать установку по очистке воздуха в его бункере ядовитым газом? Здесь приняты обычные меры предосторожности.
Лифт остановился, и дверь открылась.
– Налево, док, – сказал Холланд.
Коридор сверкал безупречной, антисептической белизной, а сам подземный комплекс оказался сверхсовременным медицинским центром. Он предназначался не только для лечения мужчин и женщин, но и для того, чтобы «расколоть» их, подавить их волю, добыть информацию, докопаться до правды и, по возможности, предотвратить провал рискованных операций и спасти от гибели тысячи людей.
Они вошли в комнату, атмосфера которой контрастировала с антисептическими свойствами залитого светом люминесцентных ламп коридора. Тяжелые кресла, мягкое, неяркое освещение, на столе – кофеварка, посуда, на других столах – газеты и журналы. Все это обеспечивало комфорт тому, кто здесь вынужден кого-то или чего-то ждать. Из внутренней двери вышел мужчина в белом халате; он не скрывал удивления и смотрел настороженно.