Ультиматум Борна
Шрифт:
– Все так, мистер Конклин. Все, что вы сказали, – правда. Присядьте, пожалуйста, мистер Де Соле… Сюда, за наш край стола, так, чтобы наш бывший коллега хорошо нас видел и изучал выражение наших лиц, выслушивая наши же объяснения. Я правильно вас понял, мистер Конклин, это излюбленная тактика полевиков?
– Мне не в чем объясняться, черт побери, – раздраженно проронил аналитик, выдвигая для себя стул рядом с заместителем Кассетом. – Но в свете последних замечаний моего бывшего коллеги я хотел бы изучить его самого. Как ты, в порядке, Алекс?
– Он
– Эта информация не могла всплыть без разрешения или содействия одного из присутствующих здесь людей! – воскликнул Конклин.
– Какая информация? – удивился Де Соле, устремив на директора вопросительный взгляд неожиданно округлившихся под стеклами очков глаз. – А, имеются в виду эти материалы высшей секретности, о которых шел разговор с утра?
Директор кивнул и перевел взгляд на Конклина:
– Вернемся к сегодняшнему утру… Семь часов назад, около девяти, мне позвонил Эдвард Мак-Алистер, бывший член Государственной комиссии и нынешний председатель Агентства национальной безопасности. Мне говорили, что мистер Мак-Алистер был с вами в Гонконге, это верно, мистер Конклин?
– Мистер Мак-Алистер был там с нами, – невыразительным голосом ответил Алекс. – Он прилетел туда инкогнито и работал вместе с Джейсоном Борном в Макао, где его чертовски неудачно подстрелили, да так, что он едва не умер. Он чрезвычайно умный и, может быть, один из храбрейших людей, которых я встречал в жизни.
– Он не вдавался в подробности и сказал только, что он был там, и просил меня перекроить свое дневное расписание, если будет нужно, но поставить встречу с вами пунктом номер один… Тяжелая артиллерия, мистер Конклин.
– Повторяю: для этого имелись веские причины.
– Допускаю это… Мистер Мак-Алистер охарактеризовал документы, которые вы имеете в виду, а именно – содержащие информацию об операции в Гонконге, как сверхсекретные. Я, в свою очередь, дал соответствующие указания мистеру Де Соле, и, думаю, он сможет рассказать вам то, что сумел выяснить.
– Эти документы никто не трогал, Алекс, – сказал Де Соле, мрачно глядя на Конклина. – До девяти тридцати сегодняшнего утра в течение четырех лет, пяти месяцев, двадцати одного дня, одиннадцати часов и сорока трех минут они оставались невостребованными. Этот отрезок времени и пространства был изъят из истории. Черная дыра. И причин для этого было предостаточно, не знаю, в курсе ты этого или нет, Алекс.
– Все, что касается этих документов, должно касаться и меня!
– Может быть, да, а может, и нет… – вежливо возразил Де Соле. – У тебя были некоторые проблемы, а мистер Панов не имеет опыта работы с секретными данными.
– Куда это ты клонишь, черт побери?
– К списку лиц, имеющих доступ к данным по Гонконгу, было добавлено третье имя… Эдвард Ньювингтон Мак-Алистер, по его собственному настоянию, в соответствии с официальными запросами президента и конгресса. Можешь сам проверить.
– О бог ты
– Обещаю вам, что мы займемся проверкой, – сказал директор. – Но, прежде чем мы к ней приступим, вы должны принять решение, мистер Конклин. Видите ли, никто из нас не знает, что находится в этих сверхсекретных документах… Мы выяснили кое-что и, как правильно заметил мистер Кассет, поняли, что вы много поработали в Гонконге, но, в чем заключалась суть вашей работы, мы не знаем. До нас доходили слухи из дальневосточных источников, большая часть которых – несомненное преувеличение, и главное место в них было отведено вам и этому наемному убийце, Джейсону Борну. Теперь можно отметить очевидное несоответствие этих слухов, в которых говорилось о том, что вы руководили захватом и ликвидацией убийцы по имени Борн, и произнесенной несколько минут назад вами в запале фразой «некий человек, известный ранее под именем Джейсон Борн», из чего можно сделать вывод, что этот человек жив и где-то скрывается. Выражаясь вашими терминами, мы были введены в заблуждение, по крайней мере я.
– Выходит, вы не смотрели в документы?
– Нет, – ответил Де Соле. – На этом настоял я. Знаешь ли ты это или нет, но каждое обращение к документам, относящимся к областям наивысшей секретности, автоматически регистрируется с пометкой конкретной даты и времени… Поскольку директор сообщил мне, что этими документами обеспокоено Агентство безопасности, я решил оставить все как есть. В них не заглядывали уже около пяти лет, никто не знает, что в них написано, и соответственно никто не выдавал информацию сторонним дурным людям, каким бы то ни было.
– Свой зад ты прикрываешь здорово, комар носа не подточит.
– А как же, Алекс. На этих документах стоит гриф Белого дома. Мы здесь живем тихо и спокойно, и у нас нет охоты ерошить кому бы там ни было перышки в Овальном кабинете. Сейчас там сидит новый человек, но бывший президент еще жив и очень, очень деятелен. Ничего не стоит получить от него необходимые консультации, так зачем нам рисковать?
Конклин медленно обвел взглядом лица сидящих перед ним людей. Наконец он негромко произнес:
– Получается, вы и в самом деле не в курсе тех событий?
– Да, это правда, Алекс, – ответил заместитель Кассет.
– Мы знаем только то, что ты сам нам сообщил, – добавил заместитель Валентино, позволяя себе слегка улыбнуться.
– Даю тебе слово, – поклялся Де Соле, глядя Конклину прямо в глаза чистым, ясным взором.
– Если вам нужна наша помощь, то мы должны знать еще что-то, кроме противоречивых слухов, – заключил директор, откидываясь на спинку кресла. – Не знаю, сможем ли мы вам помочь в принципе, но знаю точно, что наверняка ничего не сможем сделать, не имея никакой информации.