Улыбка Авгура
Шрифт:
Встретив осуждающий взгляд голубых глаз, в каждом из которых плавало по гигантскому айсбергу, я осеклась. Ладно, как-нибудь потом узнаю... Не к спеху... Да и вообще не важно...
В комнату торжественно вплыла тетя Лиза. Она была одета в приталенное льняное платье с легкомысленной вышивкой и высокие плетеные сандалии. В ее прическе красовалась садовая ромашка. Хм?..
Тетушка остановилась на полпути и, вскинув голову, замерла в ожидании одобрительных возгласов, но тут заметила мою ногу и кинулась с распросами.
– Ничего, тетушка, не волнуйся, - бодро ответила я, - Это всего лишь вывих, до свадьбы заживет.
– До чьей свадьбы?
– оживилась тетя, от чего на ее щеках, покрытых тремя слоями тонального крема, румянами и пудрой, образовались лукавые ямочки. Как все дамы ее возраста, тетя обожала бракосочетания, несмотря на то, что ее собственный опыт в этом деле был крайне неудачным. Что там у них не заладилось, я не знаю, только отца Греты и Макса мне не довелось увидеть ни живьем, ни на фотографии. Но не это главное, правда? Важно услышать вальс Мендельсона, а потом - хоть трава не расти. Вот она и не растет.
– До чьей-нибудь, - ответила я туманно, - Я отметилась дважды. С меня, знаешь ли, хватит. Кто следующий?
– повысила я голос, - Есть желающие?
Мы с тетей многозначительно смотрели на Грету, которая мучительно долго разминала сигаретку. Ее щеки пылали, но на прекрасном лице не дрогнул ни один мускул. Ну, что я говорила? Не девка - кремень.
Гвозди бы делать из этих людей... Далее - по тексту.
Грета нервно прикурила и вышла из комнаты. Мы проводили ее сочувственными взглядами.
– Мне кажется, у Греты появился кавалер, - доверительно прошептала тетушка и присела ко мне на диван. То, что Гретка влипла, видно невооруженным глазом. Только у влюбленной женщины может быть такой потерянный вид.
– Ты не представляешь, как трудно мне приходится с детьми, пожаловалась тетя, - После похорон их будто подменили... Мой дорогой брат умел с ними управляться. Иногда, каюсь, я думала, что он с ними слишком крут, что надо бы помягче, поласковей. Но вот его не стало - и все пошло наперекосяк. Дом опустел.
Иногда мне кажется, что наш дом - живое существо, потерявшее любимого хозяина... Дети отбились от рук. И я не знаю, где они, с кем и как проводят время... Они совсем не разговаривают со мной. Привет и пока - это все, что я слышу от них. Мне не о ком заботиться, не с кем поговорить. Целыми днями слоняюсь по дому и думаю, думаю, думаю... Так с ума сойти можно. Я бы и сошла, если бы не госпожа Ванда.
– А-а, тетя, - воскликнула я, - Ты еще не рассказала, как прошел сеанс потусторонней связи. Удалось ли вам установить контакт?
– О да!
– просияла тетя Лиза, - Конечно! Ванда очень сильный медиум. Правда-правда! И мне...
– замялась она, - Мне удалось поговорить с Генрихом.
– Да что ты говоришь? С дядюшкой?
Ексель-моксель! Только этого не хватало.
Тетя кивнула и продолжила:
– Ему там хорошо. Он сказал, что мы все сделали правильно. Кремация быстро и, главное, безболезненно избавила душу от тела, и теперь он по-настоящему свободен... Мой дорогой брат здесь, вокруг нас, - тетушка обвела быстрым взглядом комнату, - Он все видит. И, может быть, слушает нас.
– Э-э...
– Как я рада, что ты понимаешь меня!
Рано, тетя, обрадовалась.
– Э-э-э...
– Я так боялась, что ты поднимешь меня на смех!
– со смущением призналась она.
– Видишь ли, тетя...
– осторожно начала я, прикидывая на ходу что и как сказать, чтобы не соврать, но и не обидеть. Но закончить я не успела. Тетя не хотела слушать. Тетя хотела говорить.
– Генрих тоже смеялся. Вы с ним так похожи! Просто поразительно, до чего похожи. Генрих не просто любил тебя, как Макса, Павлика или Грету, он гордился тобой, деточка. Поначалу, грешным делом, я даже ревновала. Мне, конечно, хотелось, чтобы он гордился моими детьми, но не случилось. Не осуждай свою старую тетку, - попросила она покаянно, - В некотором смысле ты тоже мой ребенок, потому что выросла на моих глазах.
Чистая правда. Я росла в этом доме. В раннем детстве я смешила взрослых тем, что Нюсю называла мамой, а дядю - папой. Причем, этому меня никто не учил. Сама додумалась. Тогда мне казалось естественным иметь двух мам и двух пап сразу, а потом громадных трудов стоило разобраться в лабиринте родственных связей.
– Генрих очень любил тебя, дорогая. Вы часто ругались, я знаю. Когда тебе было три года, ты уже не давала ему спуску, да и он не делал скидку на то, что ты ребенок. Между вами будто электрический разряд пробегал сыпались искры и молнии сверкали. Но это от того, что вы были слишком похожи. Он не оставит тебя, думай о нем в трудную минуту, и он обязательно поможет, спрашивай совета, и он подскажет, направит в нужную сторону. Он будет с тобой всегда.
Одно из двух - либо у меня слуховые галлюцинации, либо у тети маразм. Советоваться с духом? Фу ты!
– Знаешь...
– тетя замялась, решая, стоит говорить или нет. По всей видимости, она решила, что стоит, - Еще Генрих сказал, чтобы я не вмешивалась в жизнь детей, пусть они идут своей дорогой.
Ага, приехали. Мне проще поверить, что дух дяди Генриха витает над нами и подслушивает (при жизни-то не брезговал), чем поверить в то, что он сказал такое. Несомненная липа. Настоящий дядюшка всю жизнь только и делал, что строчил любовные романы и контролировал всех, кого мог. Даже меня пытался. На расстоянии. Это и пошатнуло его здоровье. Я имею в виду геморрой.
Поди разбери, зачем понадобилось Ванде подсовывать тете чужого духа. Ненавижу любую ложь. Даже самая невинная не правда ужасна для того, кому лгут, потому что не правда и потому что имеет противное свойство раскрываться в самый неподходящий момент. Но в конечном счете проигрывает лгущий. Его подхватывает стремительное течение, несет утлой лодочкой и швыряет о скалистые берега.
Возьмем, к примеру, Петренко, - подумала я и удивилась, впервые за несколько месяцев не почувствовав обжигающей боли. То ли время сделало свое дело, или это не время, а водоворот событий, в который я сама попала, но муж отвалился от сердца, как короста. Бывший муж. Теперь на самом деле бывший.