Улыбка Авгура
Шрифт:
Ту-ту! Провожающих просим отойти от края платформы.
Так возьмем, к примеру, Петренко. Когда он завел любовницу, то стал врать также часто, как дышать. И чем чаще он врал, тем чаще дышал. А чем чаще дышал, тем, соответственно, чаще врал. Когда данный факт открылся мне во всей своей суровой неприглядности, первым делом я схватилась за женские журналы - что они посоветуют? Оказалось, что ничего страшного не произошло. О, мужчины моментально согласятся с этим утверждением, из чего я делаю вывод, что советы для женщин писал психолог-мужчина, который с точки зрения той же психологии естественным образом выгораживал своего блудливого собрата, а, значит, в какой-то степени и себя самого.
Читаю дальше и млею.
Подумаешь, трагедия - тут изменил, там соврал, а вон там немного побил. Если не изувечил - то и не страшно. Вполне возможно, что это от большой и чистой любви. А если не от большой и не чистой, то тоже не все потеряно, ведь муж продолжает испытывать к жене какой-то интерес. Какой-то! Хорошо, что не кое-какой. Чем бы утешился этот самый психолог, если бы ему изменила жена, - тем, что ничего страшного не произошло? А если бы при этом она его регулярно обманывала, придиралась по пустякам и время от времени поколачивала?
Далее предлагалось несколько способов, при помощи которых можно воскресить угасшие чувства.
Один совет глупее другого - вроде того, что забудьте о плохом и начните отношения с чистого листа. Э, психолог, я же не робот, которому какую программу задашь, такую он и выполнит. Я не умею забывать насильно. Ладно, думаю, попробую, раз психолог советует, - хуже не будет, хуже-то не куда. Пробую, а сама пристально посматриваю на блудного муженька, изучаю нюансы его реакций. И вдруг замечаю, что мой благоверный врет напропалую и вдохновенно. Это чертовски неприятно, но хотя бы объяснимо. Однако он врет не только, чтобы сходить налево, но и просто так, без определенной цели. Не знаю, по привычке, что ли, или ради искусства, или для поддержания спортивной формы. Короче, что я ни делала, он продолжал врать и гулять, гулять и врать.
Помыкалась я, воскрешая упертых мертвецов, но добилась только того, что довела себя до исступления. Чтобы укрепить психическую прану, Лялька посоветовала заняться йогой. Что ж, капелька нирваны мне не помешает, решила я.
И вот однажды, медленно вдыхая через левую ноздрю и растягивая вдох на восемь секунд, я достигла первой стадии просветления. Забыв выдохнуть через правую, я побежала выбрасывать журналы в мусорку - плохие они советчики, вредные у них советы. Чувства - они как люди: живут, стареют и умирают. Нельзя воскресить египетскую мумию, не стоит тревожить покой мертвецов, они этого не любят и по своему мстят.
Живому природой положено тянуться к живому, если ему не мешать - не сдерживать и не понукать, оно само пробьет себе новый путь. Собрала я вещички и, тихо прикрыв за собой дверь, вернулась в свою девичью квартиру.
Кто подумал, что Петренко обрадовался, освободившись от преевшейся жены, или хотя бы вздохнул с облегчением, тот совсем не знает мужчин. Дело не в воставших из гроба чувствах, дело в том, что в любовном треугольнике он чувствовал себя королем: две женщины отдавали ему две любви, две заботы и две ревности, которые тешили его дурное тщеславие. Когда треугольник распался, Петренко испытал настоящий шок. Не потому что лишился меня, а потому что уполовинилось его королевство. Караул, ограбили! После краткого шока он принялся отвоевывать потерянные земли. И я с таким трудом отбилась от бывшего муженька, что до сих пор не пойму - жива или мертва осталась. Вот почему я так остро ненавижу бабников и любую, даже свою собственную, ложь.
А Ванда врет. Если бы она хотела подбодрить растерянную тетю и помочь детям выбраться из паутины зависимостей, почему бы ей прямо ни сказать: так, мол, и так, Лизонька, твои дети выросли, пусть живут как могут. Вместо этого она предпочла воспользоваться именем дяди, по сути она солгала. Значит, ей движет некий шкурный интерес. Однозначно. Как бы выяснить какой?
Нет, я совсем сошла с ума, одни подозрения на уме.
Мои размышления прервал телефонный звонок. Звонил обеспокоенный Фаба, у которого успел побывать следователь. Оперативно, - вскользь отметила я и спросила, есть ли новости о завещании. Фаба ответил, что пока нет, но он не теряет надежды.
Тетя с удобствами устроилась возле телефона, подложив под спину подушку, из чего я сделала вывод, что это надолго, и поковыляла в свою спальню. Быстро прибралась там - хорошо, что вещей у меня немного.
Задвинула ящики комода, заглянула в сумку и проверила содержимое - все оказалось на месте, поправила Дали - его-то зачем трогали? Поговорила с Сем Семычем, потрепала его по загривку, потом переоделась в длинную широкую юбку - крупные маки на желтом - и свободную футболку, заколола волосы шпильками. И, между прочим, осталась довольна неземной красотой, отразившейся в зеркале.
Четверка с плюсом. Полбалла украл короста Петренко.
***
– Ника, мне очень неудобно, - начала Нюся, когда я спустилась на кухню, - Если бы я могла... Если бы у меня что-то было, то я бы, конечно... Но у меня ничего нет. И где взять? Ума не приложу.
– Нюсечка, давай проще. Что случилось?
– Ну это...
– она смутилась.
– Нюся!
– я шутливо погрозила ей пальцем.
– У меня кончились деньги, - наконец, решилась она.
– Деньги на хозяйство?
– догадалась я. Она кивнула.
– Последний раз хозяин дал мне месяц назад. Я тянула во всю. Ты и сама видела - на столе никаких разносолов, не то что в прежние времена. Но не могу же я кормить вас одной картошкой!
– пылко воскликнула она, - Вот, достала из недр буфета стопку листов бумаги, исписанных мелкими аккуратными буквами и передала ее мне.
– Картошка - пятнадцать кэгэ, баклажаны, морковь, - начала читать я вслух, - Что это?
– Список покупок. Я всегда вела его. У меня каждая копейка на учете, ты не думай!
– опять воскликнула она, как будто я могла, как будто я имела право упрекнуть или заподозрить ее в чем-либо, - Каждый месяц я отдавала список хозяину, - продолжала Нюся, - Он просматривал, говорил, чего надо овощей там побольше или что, и давал деньги на следующий месяц.
Я пробежала глазами длинный список, заглянула в кастрюли и опять уткнулась в список.
– Ты забыла записать сегодняшнего кролика. Надеюсь, он будет в сметане? И, кстати, где кальмары с форелью?
Она стояла, глядя в пол, как провинившаяся школьница, и молчала.
– Ты потратила свои, - огорчилась я.
– Хозяин дарил на дни рождения и восьмые марта, вот я и... Но мне они не нужны, - Нюся подняла на меня преданные глаза, - Вы мне родные. Было бы больше - больше бы отдала, чтобы вы жили, как раньше. Но больше-то нету.