Улыбка бога
Шрифт:
Бычье–лунный сонант u не удерживается в некоторых диалектах, развиваясь в гортанный открытый гласный а: ancus – «согнутый», «искривленный» (лат.) (сравните с uncus – «крюк»), anguis – «змея».
Но в славянских и германских первичный губной сонант сохраняется в названиях змеи и других знакоподобных: unc – «змея» (др. — в. — н.), ung – «змея» (ирл.).
Большое разнообразие форм названия славянской гидры–ужа: ung–is > ungi > udzi –
Интересны балтские формы, как бы переходные к латинским. Латышская uodzee, uodzs – «гадюка» (лтш.). Скорее всего из славянского: утрачен носовой. Древнепрусское и литовское angis – «змея» восходит к тому же источнику, что и общеславянская:
| ung–is | angis (балт.) | |
| ugi > udzi (славяно–лтш.) |
[ Незамеченная ранее тонкость. Слог механически открывается протетическим губным или гоpтанным и в служебной части слова: ung–is > ung–wis. В латинском прочлось: ang–uis > anguis – «змея».
По сути так же появляется паразитический согласный при произношении названия угря ungul–is > ungur–is – 1) «угол», 2) «змея», 3) «вода» > «водяная змея» – угорь.
В славянском: унгорищ (ц.слав.), "y~aор (серб., хорв.), og'or (словет.), uhor (чеш.,слвц.), wengorz (пол.), wuhor (в. — луж.), hugor (н. — луж.). Центральнославянская форма указывает источник: лит. ungurus – угорь. (Фасмер: «Из angurys, откуда фин. ankerias – т.ж. См. Томсен и др.) В древнепрусском и появляется «паразитический» гортанный: angurgis – «угорь» (ungur–is > ungur–his).
Если бы литовская и славянская формы происходили от древнепрусской (только потому, что она с пометой «древне-»), тогда гортанный, открывающий суффикс, повторился бы и в литовском, и в славянских.
Эта особенность – открытие слога в суффиксе – (заметна в латинском: — ul, — cul – суффикс уменьшительности) помогает этимологу определить первичную морфологию слова, превратившегося в лексический монолит. Например, Перун – верховное языческое божество в Древней Руси. Структура имени не ясна. Из аналогий напрашивается лит. Perkunas – бог громовержец. Но Фасмер: «Нельзя доказать родство Perunъ с лит. Perkunas, др. — прусс. Percunis – «гром», лтш. perkuons – т.ж.» Ф.,111, 247.
Думается, нельзя доказать неродственность этих имен. Учитывая и семантическое соответствие: перун – гром (укр.), пярун – т.ж. (блр.), perun – т.ж. (чеш.), piorun (пол.).
Морфология восстанавливается: Per–un > Per–hun. Этимология, в принципе, с этого и должна начинаться – с восстановления структуры слова. ]
Схожесть семантики слов, произошедших от названий одних и тех же знаков, говорит о близком культурном родстве. Отличие – об участии в ином культурном союзе.
…В тюркских языках есть свидетельства встреч с индоевропейцами в период предметного толкования иероглифа «северный месяц», причем слово было заимствовано с утратой носового: uk – «крюк», «кривулина», «кривая жердь».
Большей древностью отдает от слова a – «зверь». В древнетюркском алфавите (который являл собой уникальный тип буквенно–иероглифического письма) к числу бывших иероглифов я бы присоединил и букву an (a). Некогда – «пасть» > «зверь».
[ «Тюркское aм — «зверь» формально и семантически гомогенно с монг. ang / an – «зверь», «дикое животное», «дичь», «охота». Ср. ещё монг. angla- / angna – «охотиться», anach – «следить»… Однако, ang – «охота», «добыча» (зверья) сохранилось и в некоторых тюркских языках в более поздней форме ag и aag…» Севортян I 152. Возможное ank – «месяц, луна» могло сохраниться в переносном смысле: anyk – «ясный», «светлый». Предметное значение: ank – «пасть», «широко разинутый рот» узнается в основе производных ankai – «широко открытый (рот)», «зазеваться» (кирг., каз., ккал.), ank – «изумленный» (туркм.).
Знак в «южной» позиции: a отразился в a – «яма», «промоина» (кирг., ккал.).
После введения Правила называния предметов, подобных знаку («название знака + умен. суффикс»), a–ah > ajah – 1) «ров, овраг» (якут.), 2) «след ноги» > «нога», «чаша» (каз.), aj – «месяц, луна» (общетюрк.). В чувашском само ночное светило, из–за похожести на знак, называется по Правилу: ujah – «месяц, луна». ]
Знак этот, вероятно, был детерменативом в прототюркском иероглифическом и обозначал диких животных – травоядных, хищников, хищных птиц, даже хищных рыб. В названиях домашних животных формант a не участвовал. Приведу только казахские примеры: kyran – «орёл», arstan – «лев», koblan – «тигр», bulan – «лось», kaban – «вепрь», kulan – «дикий осел», koian «заяц», tyskan – «мышь», sazan (saz – «болотистая, застойная вода»),«сазан», sortan – «щука»…
В угро–финнск. языках элемент -an не употреблялся: surt, sort – «щука» (хант. — манс.).