Улыбка зверя
Шрифт:
Хромой — держатель кейса, ехал в том же вагоне, располагаясь в соседнем купе. Работа их напоминала дипкурьерскую, но была гораздо опаснее. За любое нарушение полагалось только одно наказание — высшая мера. На выяснение виновности и прочую юриспруденцию ни у кого в группировке не было ни времени, ни желания. Проштрафившиеся курьеры бесследно исчезали, а их места занимали новые. Схема была отработанной: Хромой вез кейс, ему приобретали билеты на оба места в купе, а Мухтар с Цыганом его незаметно прикрывали, располагаясь по соседству в том же вагоне. Таким образом они курсировали между черногорским главным офисом и московскими филиалами фирмы “Скокс”.
— Ты идешь первым, — продолжал Мухтар. — Я — следом. Один из них — в синей джинсовой куртке, другой — в серой байковой рубашке. Если сейчас они в тамбуре, чиркнешь зажигалкой, и — двигаешь в переход. Дальше мое дело.
Мухтар натянул тончайшие, телесного цвета перчатки, затем нащупал во внутреннем кармане пиджака рукоятку компактного “браунинга”, с мягким и безотказным спуском, самого подходящего оружия для ближнего боя в металлической коробке тамбура. Пистолет даже не нуждался в глушителе: выстрел из него звучал тихим хлопком, а крестообразно подрезанные пули, расплющиваясь блинами, оставались в жертве, не размазывая по стенам мозги.
Цыган, следуя приказу, вскочил с места и поспешно застегнул пиджак.
— Сигарету воткни в пасть! — прошипел Мухтар.
— Извиняюсь… Ясно…
— Вот так!
Коридор был пуст, вагон слегка покачивало. Подходя к двери, ведущей в тамбур, Цыган оглянулся и вытащил из кармана зажигалку. Мухтар, прижимая ладонью к бедру пистолет, большим пальцем привычно опустил предохранитель.
В следующее мгновение, распахнув дверь, Цыган шагнул в грохочущий тамбур. В вагон потянуло табачным дымом. В руке Цыгана полыхнула зажигалка, и в то же мгновенbе в тамбур ворвался Мухтар. Два парня мирно дымили у дальней двери. Хлопки выстрелов утонули в грохоте колес. Тот, кто был одет в синюю джинсовую куртку, рванулся было к Мухтару, но первая же пуля в голову сразила его. Второй, стоявший в углу, медленно оседал, сползая по стене. Лязгнул, упав на ребристый металлический пол, выпавший из его руки пистолет.
“Когда успел выхватить, собака?”, — удивился Мухтар.
Наклонившись, он быстро обшарил карманы повалившегося в его ноги мужчины. Цыган суетился за спиной, запирая цилиндиком железнодорожного ключа двери тамбура. Наконец Мухтар нашел то, что искал — удостоверение сотрудника милиции. Раскрыл его.
— Как чувствовал… Менты… — пробормотал, нервно облизнув языком губы.
Цыган, протиснувшись мимо Мухтара к входной двери вагона, у которой минуту назад стояли их преследователи, отпер ключом замок. Раскрыть дверь мешали тела, их пришлось оттащить вглубь тамбура. Наконец дверь распахнули и убитых оперативников одного за другим сбросили в свистящую тьму.
Пока Цыган подгребал ногой рассыпанные по полу гильзы, Мухтар, размахнувшись, швырнул в проносящиеся мимо кусты пистолет оперативника, а за ним и свой. После, стянул с рук перчатки и тоже выкинул их в темный провал, куда полетели и гильзы.
Цыган, наклонившись, еще раз внимательно осмотрел пол.
— Чисто, — доложил он.
Возвратились в купе. Мухтар выставил на столик бутылку коньяка. Сказал:
— Наливай, будем косить под пьяных. Заодно взбодримся. Впереди — сплошная беготня.
Молча отвернув хрупнувшую пробку, Цыган наполнил два тонких стакана. Выпили в несколько крупных глотков, шумно выдохнули.
— Барахло оставляем здесь, — отдышавшись, продолжил Мухтар. — Отстанем в Свейске. Случайно… Что у тебя там?
Цыган, потянувшийся было за своим кейсом, отдернул руку.
— Да так, хреновина всякая: газеты, журналы, бритва…
— Оставь… Только протри все хорошенько. Вылезли за пивом, под этим делом, — Мухтар щелкнул себя по горлу. — И отстали.
— Ясное дело, — подтвердил Цыган.
— Если в поезде кто-то из них остался, то они или он где-то рядом и рванут за нами. Тогда Хромой спокойно доставит груз. Идем через тамбур проводницы, чтобы нас видели.
Мухтар говорил как всегда спокойно и угрюмо, но сам-то чувствовал: привычной уверенности ему не достает, и даже от выпитого коньяку ее не прибавилось. Слишком хорошо он знал, что их ждет, если кейс, который они везли Ферапонту, не попадет по назначению.
Оставив в коридоре Цыгана, он условным стуком постучал в купе Хромого.
Открыв дверь, тот впустил его в купе, и присел на полку в углу у окна, где еще минуту назад предавался дреме. В полутьме приглушенного ночного света настороженно блестели его прищуренные глаза.
— Это были менты, — хрипло доложил Мухтар. — Мы сваливаем в Свейске. Если кто-то из них остался, мы их оттянем, уйдут за нами.
— А, может, и мне с вами? — с Хромого мгновенно слетела сонливость.
— Нет, — жестко отрезал Мухтар. — Если нас заметут с кейсом, всем хана. Похоже, они не засекли, что ты с нами. Но если засекли, то могут встретить тебя в Москве, на вокзале. Или подсядут на какой-нибудь станции. На всякий случай шустро скинь ствол. Ночью втихаря слиняй и добирайся в Москву на машине. В час дня выходим на связь через Черногорск. Если что — попытка связи через каждый последующий час, понял?
Хромой кивнул. Успокаивающе ткнув его кулаком в плечо, Мухтар выскользнул в коридор. Покачиваясь, двинулись с Цыганом к тамбуру проводников, усиленно изображая захмелевших полуночников.
Экспресс притормаживал, гремел на стрелках, за окнами начали мелькать фонари, впереди была станция Свейск. Проводница уже стояла у выходной двери.
Цыган, кашлянув, галантно обратился к ней:
— Нам бы пива, но исключительно немецкого, фрау проводник…
— Ну что вы, у меня только “Балтика”! — добродушно рассмеявшись, откликнулась она. — В городе возьмите. Тут за вокзалом магазин круглосуточный. Но только мигом, не опоздайте. Всего пять минут стоим.
— Пор-рядок!
Оставшись в одиночестве, Хромой попытался сдвинуть вниз оконную раму, дабы выбросить из поезда пистолет. Подлая рама, увы, усилиям его не поддавалась, мертво заклинившись в металлических пазах.
Глухо выругавшись, он замкнул собственным ключом купе и отправился в тамбур. Проклиная ментов и, стиснув зубы от злости, вышел в переход между вагонами, присел и стал проталкивать в щель между грохочущими стыками наспех протертый, завернутый в обрывок газеты пистолет. И тут же почувствовал на себе чей-то взгляд.