Улыбнись, мой ангел
Шрифт:
– Шарли? – растерялся он. – Это ты?
Шарлотта сглотнула комок и постаралась сделать равнодушное лицо.
– Да, это я. Что… что ты делаешь здесь?
– Я буду новым пастором.
– Да. Мама говорила вчера. Но я не ожидала, что так скоро. – Она была не готова видеть его и разговаривать с ним. Но деваться некуда. Вот он перед ней, в темно-коричневых брюках, кремовой рубашке и коричневом блейзере. Он был хорош собой, хотя и выглядел строго и чуть старше своего возраста. Шарлотта даже пожалела, что в данный момент на ней серые брюки-капри и черный свитер, а волосы убраны в конский хвост. Можно было одеться и поярче.
– Прошло столько времени, – произнес Эндрю, откашлявшись. – Я слышал, ты стала врачом. Это замечательно.
– Да. А ты – пастором.
– Ну вот, мы установили факты, – сказал Эндрю, улыбнувшись.
– Чем я могу быть тебе полезна?
– Я пришел поговорить с миссис Адамс. Послушай, я не собираюсь выставлять тебя или твою семью из дома. Это было бы некрасиво с моей стороны. Вы прожили здесь всю жизнь Я могу снять квартиру в центре города.
– Даже не думай, – решительно заявила Моника Адамс, появившись за спиной Шарлотты. – Привет, Эндрю.
– Здравствуйте, миссис Адамс, это вам, – сказал он, протягивая ей букет.
– Прекрасные цветы. Это такой красивый жест с твоей стороны. Ты теперь наш новый пастор, и это твой дом. То самое место, куда ты можешь привести жену и детей.
– Я не женат, – быстро ответил Эндрю.
– Когда-нибудь ты обзаведешься семьей.
– Но мне не нужен дом прямо сейчас. И я не намерен выставлять вас за порог. Он так долго был вашим домом.
– Да, он был моим домом. Я буду скучать по нему. Но мой муж хотел, чтобы здесь жил ты. Я рада, что это ты, а не посторонний человек, – добавила Моника. – Будешь есть с нами? Мы как раз собирались сесть за стол. Еды хватит на всех. Я уверена, вам с Шарлоттой захочется поговорить, вспомнить прошлое. Помнится, вы с ней были дружны до того, как она стала встречаться с другим юношей.
Эндрю явно чувствовал себя неуютно. Шарлотта молила бога, что он откажется. У нее не было ни малейшего желания сидеть с ним за одним столом и уж тем более начинать с ним новый разговор – тринадцать лет спустя, да еще в присутствии матери.
– Извините, не могу, – все-таки отказался Эндрю. – У меня назначена встреча в церкви.
– Хорошо, я понимаю. Но ты приходи к нам.
– Обязательно, с удовольствием, – пообещал он.
Мать ушла. Шарлотта собралась закрыть дверь, но Эндрю ее остановил.
– Хочешь, мы чуть позже выпьем кофе? – предложил он.
Шарлотта помедлила с ответом.
– Я сегодня занята. Извини.
Новый священник кивнул и грустно улыбнулся.
– Наверное, я заслужил это. Если не ошибаюсь, я сказал тебе то же самое, когда ты хотела со мной поговорить.
Да, так и было. Она помнила каждое его слово. Они крепко врезались ей в память.
– Это было давно и уже не имеет значения. Мы с тобой непременно где-нибудь встретимся.
– Шарли?
– Что? – спросила она, испытывая непреодолимое желание захлопнуть дверь у него перед носом и навсегда забыть прошлое.
– Я рад, что ты здесь. Что мы оба дома, в этом городе.
– Не знаю, надолго ли я здесь.
Он выдержал ее взгляд.
– Надеюсь, что надолго.
Закрыв входную дверь, Шарлотта прижалась к ней спиной и стояла так примерно минуту. Когда-то Эндрю Шиллинг был главным героем ее фантазий, но она давно уже не та наивная девчушка, а он не тот парень. Но в прошлое возврата нет, былого не вернуть. Теперь с нее хватает забот о настоящем, в котором есть нечто такое, о чем Эндрю Шиллингу лучше не знать.
13
Открыв дверь, которая вела из кухни в подвал, Дженна задержалась на лестничной площадке, чтобы щелкнуть выключателем, после чего медленно спустилась вниз. Она уже один раз была в подвале, когда только-только поселилась здесь. Хотела убедиться, что в дом нельзя забраться через подвал, лишь через входную дверь. Здесь вдоль одной стены тянулся ряд окошек, но они были слишком малы, чтобы в них мог кто-то пролезть. Сейчас она пыталась понять, почему их с Лекси отправили жить именно в этот дом.
– Что ты делаешь? – спросила Лекси, стоя наверху около двери.
– Просто смотрю, что здесь есть. Осторожно, – добавила она, когда девочка стала спускаться по лестнице следом за ней.
– Здесь страшно, – сказала та.
Дженна щелкнула выключателем. К ее великому облегчению, зловещие тени сразу же исчезли. Как и Лекси, она была не любительницей страшных мест, особенно после событий последних двух месяцев.
В подвале хранился всякий хлам: комод с зеркалом, письменный стол, две старые лампы и огромный сундук на вид столетней давности, водонагреватель и несколько заржавевших садовых стульев.
– Чье это? – полюбопытствовала Лекси.
– Не знаю, – ответила Дженна. – Должно быть, это вещи бывшей хозяйки дома. Ее звали Роза Литлтон.
– Роза. Красивое имя, – пробормотала Лекси и нахмурила бровки. – Мама рассказывала про какую-то женщину по имени Роза.
– Правда? – удивилась Дженна, все больше и больше убеждаясь в том, что Бухта Ангелов была выбрана в качестве нового места жительства не случайно. – И что твоя мама рассказывала про эту Розу?
– Я не помню. Подожди. Роза – это ангел, – сказала девочка, и ее лицо просветлело. Замечательно. – И ее поцеловал ангел, так же, как меня и маму.
Дженна удивленно посмотрела на племянницу.
– Ты хочешь сказать, что у нее была такая же родинка на пятке, как у тебя и твоей мамы? Откуда твоей маме было это известно?
Лекси пожала плечами и спросила:
– А почему ангел не поцеловал тебя?
– Не знаю, – ответила Дженна. Она никогда не видела в родинке Келли ничего особенного. Вроде бы у их матери родинки тоже не было, но она не могла точно этого вспомнить. В иные дни она не могла вспомнить даже ее лицо. В большинстве своем воспоминания о ней были расплывчатыми – пестрая мешанина мыслей и того, что говорили о матери другие люди. Интересно, что Лекси будет помнить о Келли через двадцать или тридцать лет? Скорее всего, не слишком много.