Умельцы
Шрифт:
— Возможно, никакой… Просто мне так кажется: вы еще не отошли от шока или ляпнули то, что крутилось в голове. Трубы — Трубников. Но это пустое. Это так, к слову. Итак, решительного парня зовут Александр Трубников. Хорошо. А где, когда, при каких обстоятельствах произошло ваше знакомство?
— Послушайте, Леонид Николаич… Разговор у нас с вами какой-то — с души воротит. Выпить не желаете? — спросил Строгов. Почти с надеждой спросил.
— Нет, не желаю. Тем более что я за рулем, — ответил я.
— А-а-а,
Я ухмыльнулся.
— Козла зовут Дмитрий Петрухин, он только что вышел отсюда и в данный момент едет на вашей машине к Ольге Викторовне.
— Вот так?
— Именно так. Кстати, Петрухин — очень толковый опер… Но мы, однако, говорили о том, как вы познакомились с Сашей Трубниковым. Когда? Где?
— В баре «Трибунал»… недавно… в начале апреля.
— Не первого ли апреля?
— Нет, не первого, — ответил Строгов. — Я уже сказал: не помню.
— Жаль. Если бы вы познакомились именно первого апреля, это многое бы объяснило. Итак, бар «Трибунал». Заведение престижное, недешевое, тусовочное. Часто там бываете?
— Нет. Случайно заскочил кофейку попить.
— Ага… кофейку. А в какое время это было?
— Ближе к вечеру. Во всяком случае, во второй половине дня, ближе к вечеру…
— Трубников? Как вы познакомились с Трубниковым?
Ответить Игорь Васильевич не успел — зазвонил телефон — изящная игрушка фирмы «Nokia». Не знаю, кто оплачивает его счета, но разговаривать по сотовому две минуты, когда рядом стоит обычный телефонный аппарат, несколько неумно. Строгов, однако, говорил.
— Итак, расскажите, Игорь Василич, как вы познакомились с Трубниковым, — попросил я, когда Строгов закончил разговор. — Пожалуйста, в деталях.
— Н-ну… ну, извольте. Я сидел за столиком, пил кофе. Читал… Кажется, «Московский комсомолец». Он подошел, попросил разрешения присесть. Я, разумеется, разрешил. Потом завязался разговор… Вот так примерно.
— А о чем же вы говорили и как, собственно, завязался разговор?
— Послушайте, Леонид Николаич! Что, в конце-то концов, вы от меня хотите? — спросил Строгов уже явно раздраженно.
— Правды. А вы лжете… О чем же вы говорили?
— Черт знает что! — так же раздраженно произнес он. И с вызовом добавил: — О футболе.
— Вы болельщик?
— Представьте себе — болельщик!
— Представляю.
— А вы что же, — спросил Строгов с плохо скрытой иронией, — «Трибунал» часто посещаете?
— Бывал, — ответил я. — Кстати, сам тон, каким вы задали свой вопрос, говорит, что вряд ли вы стали бы заводить знакомство в баре с человеком не вашего круга.
— Не понял…
— Поняли, Игорь Василич, поняли… Вот вы сейчас меня скептическим взглядом окинули и все сразу поняли: пиджачок — секонд-хэнд, часы — «Полет», стрижка — за пятнадцать рублей в парикмахерской на углу. Все опрятно, чисто… но — не то, не то. И вот такой же голодранец, как выразился ваш водитель о Трубникове, вдруг подсаживается к вашему столику. Вам это не нужно, вам это неприятно, вас это раздражает. Какой же у. вас может сложиться разговор?
— Разговор может сложиться при общности интересов… Он, помнится, подошел и сказал, что только что по радио сообщили о победе «Зенита»… Я, естественно, тему поддержал.
Мне стало весело — увлекшись, Строгов не заметил, как сам себе организовал засаду.
— Согласен, Игорь Василич, согласен. Болельщики легко находят общий язык. В этой фанатичной среде социальные, возрастные и прочие грани легко стираются… А кто, кстати, играл в тот день?
— «Зенит».
— Это я понял. А с кем играл?
— Да какое это имеет значение, — начал было он, но недоговорил, умолк. Понял, что совершил ошибку. — Я не помню, — добавил после паузы.
— Странно для болельщика… А хоть счет-то помните?
— Представьте — забыл. После всех последних событий, после того, как меня десять суток продержали в тюрьме вместе с уголовниками… забыл!
Я улыбнулся ему дружески. Или почти дружески.
— Это не беда, Игорь Василич. Это все мы легко вспомним. Мы просто позвоним в «Зенит» и поинтересуемся календарем игр. И точно узнаем, когда, где и с кем играла ваша любимая команда в начале апреля. Таким образом, мы установим дату и даже время вашего знакомства с неким Сашей Трубниковым.
Строгов окончательно распустил узел галстука, спросил:
— Ну и что? Это все пустые, неконкретные рассуждения.
— Э-э, нет. Рассуждения были до того момента, пока вы не упомянули о победе «Зенита». А с этого вашего высказывания начались факты: место, дата, время. Их уже можно проверять. И уличать вас во лжи с фактами в руках… Вы, кстати, долго с этим Сашей просидели в «Трибунале»?