Умереть в Сан-Франциско
Шрифт:
– Премного благодарен, босс, - со смехом сказал Дондеро.
– Я пропущу свой любимый мультфильм, но чего для тебя не сделаешь - особенно с учетом тех пяти блюд. Только один вопрос: о чем должен говорить коп вроде меня с архитектором? Тем более с архитекторшей?
– О женской архитектуре, разумеется, - сухо ответил Риардон и повесил трубку. Сходил в холл за бамбуковыми занавесками, обулся и вернулся к столу. Джейн между тем убивала время, разглядывая Джефферсон-стрит, уличных торговцев у пристани и цветные фонари, болтавшиеся на мачтах рыбацких лодок, пришвартованных к пирсу. Она с улыбкой повернулась к Риардону, но тут же заметила, что он обут, и лицо её погасло. Большие карие глаза встретили его неожиданно холодно.
– Ну что, лейтенант Риардон? Что случилось? Долг зовет?
– Да вот совещание, дорогуша, о котором я совсем забыл!
– И как же это ты забыл?..
– Ну… Я ведь сегодня кое-чем весьма интенсивно занимался, припоминаешь?
Риардон все ещё весело улыбался, но в ответ получил её холодный взгляд.
– Прости, милая. Я расписался за приказ, и совсем вылетело из головы. Совещание было назначено на половину восьмого. Понятия не имею, о чем речь, но это явно ненадолго.
На её лице не было ничего, кроме легкого любопытства - с чего бы это он тратил столько сил на оправдания.
– К тому же сию минуту здесь будет Дон и поужинает с тобой. Я вернусь, как только смогу.
– Это было бы чудно, - холодно заметила Джейн, - будь я влюблена в сержанта Дондеро, а не в тебя. К сожалению, все обстоит наоборот.
– Мне очень жаль, милая, но ничего не поделаешь.
– Кое-что можно сделать, - твердо сказала джейн и её карие глаза уставились в пустоту.
– Но ты не хочешь. В этом все и дело.
– Она вздохнула и пожала плечами. В этот момент она казалась ещё меньше, чем обычно, но в то же время уверенной и сильной.
– Ну, лейтенант, что от меня ещё требуется? Сказать: "Возвращайся скорее"?
Риардон выдержал её взгляд.
– Да, - спокойно сказал он, - жду, что ты скажешь именно это.
– Возвращайся скорее, - послушно сказала она и отвернулась к окну.
Он ещё раз взглянул на её коротко остриженный затылок и быстро вышел, чтобы она не успела обернуться и что-то добавить. Лейтенант Риардон отдал годы напряженной работе, чтобы достичь достаточно прочного положения, и не мог представить для себя другого будущего. На мгновенье попытался убедить себя, что и Джейн уважает значение его работы и его способности к ней, только это был абсурд, и он знал это.
ГЛАВА 2
Вторник, 20.15
– У вас совещание, лейтенант, а вы опаздываете, - приветствовал его дежурный на проходной, когда Риардон появился во Дворце юстиции.
– Знаю, - равнодушно бросил Риардон.
– Где оно?
– В зале на пятом этаже. Там, где опознания.
– Ладно, - Риардон нажал кнопку лифта и отступил в сторону, чтобы пропустить выходящего коллегу.
– Послушай, Джим, - начал тот, - капитан Тауэр хочет…
– Знаю, - резко оборвал его Риардон и нажал кнопку пятого этажа. Вышел из лифта, круто свернул направо по коридору и почти столкнулся с молодым полицейским.
– Лейтенант, вас…
– Да оставьте вы меня в покое, я все знаю, - заорал Риардон, влетая в расположенный амфитеатром зал и захлопнув за собой дверь, амортизатор которой укоризненно задребезжал. В просторном зале было два десятка человек примерно в том же звании, что и Риардон. На сцене спиной к залу стоял незнакомый ему человек и что-то писал на доске.
Риардон заметил свободное кресло в первом ряду рядом с капитаном тауэром и поплелся к нему. Когда уселся, заметил. что на него упорно уставился заместитель начальника полиции Бойнтон. Риардону стало ясно, что Бойнтон навсегда запомнит его опоздание и неприменно использует этот факт, когда понадобится, хоть через двадцать лет. Наклонившись к капитану, спросил:
– О чем идет речь?
Тауэр тихо ответил:
– О контрабанде.
Риардон нахмурился. И из-за этого он лишился ужина и рисковал поссориться с Джейн?
– Какое нам дело до контрабанды? Это ведь забота ФБР?
Капитан Тауэр пожал плечами. Это был гигант с пробивавшейся сединой и кулаками как боксерские перчатки. Лицо его казалось чуть заспанным, но глаза смотрели остро и внимательно.
– Потерпите минутку, может и узнаете, - ответил он.
Незнакомец у доски перестал писать, обернулся к слушателям и старательно вытер руки.
– Вот наши проблемы, - сказал он, постучав указкой по доске.
– Каждый день в Штаты в той или иной форме контрабандой ввозится ужасающее количество наркотиков, из них неоправданно большая часть через Сан-Франциско, я имею ввиду порт и аэропорт. Но эти цифры показывают только количество перехваченных нами партий. Власти утверждают в газетах, что мы задерживаем половину подобных грузов. Но я, честно говоря, только мечтать могу о столь оптимистичном результате. Лично я был бы рад захвату каждого третьего или четвертого груза. Разумеется, мы не знаем, сколько отравы уходит у нас между пальцев.
Риардон сердито покачал головой.
"Почему бы тебе не выступить в отделении наркотиков?
– подумал он, - а я бы вернулся в "Литл Токио" и допил свой мартини. Допил? Начал, хотел я сказать."
Но докладчик не внял его невысказанному совету.
– Доставка прекрасно организована. Из Сан-Франциско отраву рассылают легкими самолетами, большими лайнерами, дальними грузовиками, частными машинами и поездом, в карманах, сумках и по почте. Так что единственная возможность - захватить посылку до отправки, - он невесело усмехнулся.
– Я понимаю, что перехватить контрабанду должны мы, таможенники, но я также знаю, и вы это знаете ещё лучше меня, что каждый наркоман представляет опасность для общества, а отвечаете за охрану граждан в городе вы. Каждый наркоман, с пистолетом или нет, при малейшей возможности и любой ценой захочет удовлетворить свой порок, а это значит - новые хлопоты для вас. И если вы считате, что подобные встречи и вам, и нам принесут пользу - это будет хорошей основой для сотрудничества.
Риардон воздел глаза к потолку. Торговля наркотиками к числу его проблем не относилась. Обычное насилие волновало его куда больше. Неделю назад по вызову соседей он прибыл на Хейг-стрит, где в одной из квартир раздавались выстрелы. На месте он нашел парня, который сидел по-турецки на полу и смотрел на два трупа, шестнадцатилетнего белого парня и того же возраста китаянки. Отобрав у убийцы пистолет, он спросил, почему тот это сделал. Парень тупо взглянул на него и спросил:
– А что?