Унгерн: Демон монгольских степей
Шрифт:
Прекратив преследование, Унгерн отвёл свои конные войска в Ургу. Присматривать за китайской границей на «Калганском фронте» он оставил несколько сотен монгольских цэриков под начальством князя Наин-вана. Не пошёл барон и на север далее реки Иро и Ибицыка. Он лишь заметил:
— Китайцы за лето соберутся с силами. Думаю, что они скоро начнут новый военный поход против Урги...
Однако Роман Фёдорович Унгерн-Штернберг ошибался. Больше воевать ему с китайцами не довелось. Да и те вскоре откажутся от желания вновь захватить столицу Внешней Монголии и удержать в «китайских рамках» Халху. На то у Пекина были достаточно веские причины, поскольку не только в нём задумывались и ад судьбой степной страны с её бесчисленными стадами и «срединным положением» на географической карте Азиатского материка. В 1921 году Москва озадачилась судьбой Монголии.
Революционное движение из России перекинулось не только на страны Европы (Германию, Венгрию, Словакию и ряд других стран), но и на государства Азии. Не могло оно пройти и мимо Монголии. В первых числах марта 1921 года на советской территории в городе Троицкосавске состоялся съезд революционно настроенных монголов. Они образовали Монгольскую народную партию (МНП), стоявшую на большевистских позициях. Её лидером стал Чойбалсан.13 марта было сформировано народное правительство во главе с Д. Бодо, которое распространило свою власть на ряд северных хошунов Халхи.
Монгольские революционеры с помощью советских советников, получив от России оружие и всё необходимое, сформировали свои воинские части. Главнокомандующим был назначен Сухэ-Батор Дамдины. В середине марта 400 конников под его командованием подступили к Кяхтинскому Маймачену (новое название — город Алтан-Булак) и захватили его. Так у барона Унгерна и властей Богдо-гэгена появился в самой Монголии собственный противник.
Алтан-Булак в переводе с монгольского означает «Золотой ключик». Сухэ-Батор считал город ключом ко всей Халхе, как было сказано в его речи перед красными цэриками по случаю одержанной победы. Алтан-Булак действительно стал символом будущих побед красных монголов на своей родной земле.
Военный министр народной Монгольской республики Сухэ-Батор вероятнее всего не знал, что он в истории повторил поступок последнего русского даря и первого всероссийского императора Петра Великого. Когда русские войска в ходе Северной войны 1700—1721 годов взяли у шведов штурмом крепость Нотебург (древний новгородский Орешек), то государь приказал переименовать её в Шлиссельбург. То есть в «ключ-город». Для России он действительно стал ключом к Ингерманландии, Эстляндии, Лифляндии и Курляндии, этих прибалтийских земель...
Унгерн сразу заинтересовался личностью Сухэ-Батора Дамдины и навёл о нём справки. Его больше всего обеспокоило то, насколько решительно начал войну в степях командир красных монголов:
— Откуда у этого Сухэ-Батора офицерская выучка?
— Он в 1912 году был призван в армию хутухты. Служил примерно. За свои способности в следующем году его отправили учиться.
— Куда? В военную школу в Хужир-Булаке?
— Да, туда. После её окончания командовал кавалерийским эскадроном и пулемётной ротой. Если так можно назвать команду пулемётчиков армии хутухты.
— Боевой опыт до Маймачена имел?
— Да. Участвовал в разгроме отрядов халхинского разбойника Бабуджаба. За это и получил почётное прозвище богатыря — батора.
— Бабуджаба, как мне известно, не был обыкновенным степным разбойником. Он служил японцам.
— Ваны Халхи его не почитали, как и пастухи. Поэтому и был разбит без их сожаления.
— Да, судьба этого Бабуджаба не побаловала. Зато какой он был лихой налётчик.
— Точно так. Много бед наделал местным князьям и китайским купцам. Столько стад угнал у валов» не перечесть. По сей день они плачутся об утраченном добре.
— А как Сухэ-Батор стал монгольским большевиком?
— После увольнения из армии хутухты работал в ургинской типографии. Там и сошёлся с известным вам Чойбалсаном.
— Значит» этот красный монгол человек грамотный?
— Да, и русский язык знает.
— Кем он сейчас у монгольских большевиков?
— Военный министр, главнокомандующий их Народной армией. И входит в красное правительство.
— Известно вам, как относится к Сухэ-Батору лично Богдо-гэген?
— Он его побаивается и, как и ламы, настроен к нему враждебно. И только. У нас в старой России таких Сухэ-Баторов давно бы предали анафеме.
— Почему в старой России? А в Советской России разве не предали нас такой же анафеме. Ждут не дождутся нашей погибели...
Великий батор Унгерн фон Штернберг сразу понял» насколько опасен для его «дела» новоявленный враг. И насколько сильны красные монголы. Китайский маймаченский гарнизон насчитывал полторы тысячи солдат и офицеров, в том числе тысячу ещё не обученных новобранцев и 500 старослужащих (300 пехотинцев и 200 кавалеристов). Большого боя не получилось» и деморализованные гамины после непродолжительного и не самого упорного сопротивления бежали из Маймачена в Ибицык, который недавно унгерновцы занимать не стали.
Известие о появлении конницы красных монголов в северном приграничье обеспокоило начальников Азиатской дивизии. Унгерн собрал совещание, на которое пригласил только верного ему человека генерала Резухина и начальника дивизионного штаба полковника Ивановского. Вопрос стоял один: с кем и как воевать дальше:
— Ивановский. Какие сведения есть о силах этого Сухэ-Батора?
— У него в Маймачене четыре сотни конников с пулемётами. Оружия у китайцев взял много, может вооружить ещё не одну сотню.
— Что у него в тылах сегодня?
— Части Народно-революционной армии Дальне-Восточной республики. Стоят прямо на границе. В Кяхте и Троицкосавске.
— Значит, Красная Армия.
— Выходит, так. У Сухэ-Батора Дамдииы много советских военных советников. Красного бурята от монгола отличить трудно.
— Значит, пойти атакой на Алтан-Булак нам будет сложно?
— Сложность только в советских тылах, Роман Фёдорович. Красных монголов мы со своими монголами разобьём.