Уничтоженный Кремль
Шрифт:
По свадебному поводу Спасская церковь появляется в знаменитых мемуарах А. О. Смирновой-Россет, близкой знакомой А. С. Пушкина. Вот что пишет она о свадьбе своей подруги фрейлины Анны Тютчевой, выходившей замуж за славянофила Ивана Аксакова: «Соболевский при сей верной оказии ради красного словца написал четверостишие: Иван и Анна венчаются у Спаса на Бору, древнейшей церкви в Москве. Тургенев Александр, которого спрашивали, что нового по Москве: Спаса на Бору взяли ко двору. И точно, некогда окруженный густым бором бедный Спас окружен теперь фрейлинскими покоями».
Каменная церковь 1330 (по другим данным, 1328–1329) года, как предполагал И. Забелин, сохранялась в основе собора Спаса на Бору, несмотря на все обновления и переделки храма в XIV–XVII веках. Это была четвертая по времени основания каменная церковь Москвы. Известно о ней немного. Кубический объем четырехстолпного, первоначально
Собор Спаса на Бору. Вид с северо-запада. Фотография 1920-х годов.
Собор Спаса на Бору на плане «Кремленаград» начала 1600-х годов.
При сыне Ивана Калиты Симеоне Гордом в 1345–1346 годах собор был расписан «казною и велением» его жены Анастасии. Трудились над фресками русские мастера под руководством неких учившихся у греков Гойтана, Семена и Ивана. Согласно последним гипотезам историков древнерусской живописи, этот великокняжеский мастер Иван является отцом Андрея Рублева, который в одном из средневековых документов назван «Ивановым сыном»; в сохранившихся работах обоих художников находят общие приемы и стилистическое сходство. В соборе хранился драгоценный оклад с иконы Спаса Нерукотворного, которой брат византийского императора Фома Палеолог благословил свою дочь Софию на брак с Иваном III.
XVI столетие приносит нам известия о многочисленных перестройках храма. В 1527 году его приказал обновить (по некоторым источникам — заново построить) великий князь Василий Иванович. Тогда же появились новые приделы. Историк П. В. Сытин говорит об обновлении храма после пожара 1547 года; перестраивался Спас на Бору и после пожара 1554 года. Иван Грозный после похода на Новгород велел пристроить к собору придел Трех Святителей — такой же был в новгородском Софийском соборе.
План собора Спаса на Бору. Середина XIX века. С севера (на плане слева) к центральному ядру здания пристроен придел Трех Святителей, с юга — (справа) придел Трех Исповедников с южной папертью.
Чертеж 1600-х годов изображает Спасский собор в виде одноглавого храма с тремя апсидами; с севера к нему примыкает небольшой придел. В XVII веке собор вновь перестраивался, о чем свидетельствуют характерные для того времени узорочные наличники, которые можно разглядеть на старинных изображениях. Исследователи отмечали редкий прием устройства конусовидного барабана центральной главы, позволявший зрительно увеличить высоту храма (этот прием, кстати, был «подсмотрен» К. А. Тоном, строившим рядом со Спасом на Бору Большой Кремлевский дворец, и использован им при строительстве церкви Екатерины у Калинкина моста в Санкт-Петербурге). После 1680 года в Спас на Бору перенесли престол церкви Трех Исповедников, стоявшей в Кремле на Ивановской площади. К основному ядру храма с запада и юга примыкали паперти; южному приделу Трех исповедников соответствовал симметричный северный придел Трех Святителей. Внутренние столбы здания были несколько сдвинуты к востоку, поэтому отвечавшие им лопатки на северном и южном фасадах делили стены на широкое центральное, более узкое западное и совсем узкое восточное прясла. Число придельных престолов доходило в XVII веке до одиннадцати.
Собор Спаса на Бору. Северный фасад. Фотография 1880-х годов.
В XVIII веке храм постепенно ветшал; историк С. К. Романюк приводит опись неисправностей 1730 года: своды протекали, черепица обвалилась, и собор во многих местах порос «лесом березы, осины и рябины». В 1737 году Спасскую церковь вновь восстановили после Троицкого пожара.
В конце XVIII века обветшавший храм пережил радикальную перестройку: под наблюдением М. Ф. Казакова его частично разобрали и сложили заново в прежних формах, но уже из кирпича. Результаты изменений предшествующего столетия были при этом ликвидированы, так что в лужковской Москве 2000-х годов такую операцию, пожалуй, назвали бы реставрацией. Казаков старался максимально воспроизвести оригинал: использовал старинный кирпич, имитируя даже закладки и растески окон, сохранил во вновь отстроенном соборе часть белокаменной кладки стен на высоту около полутора метров и входные перспективные порталы — здесь уцелели столь любимые древнемосковскими зодчими колонны с «дынькой», утолщением посредине. Одна из последних гипотез исследователей — собор в версии 1527 года в основном сохранился после работ Казакова и дожил до советского времени. Казаков зарисовал собор, обросший двумя ярусами приделов с восемью маленькими главками. Известны также изображения собора работы архитектора Д. Кваренги, художников Ф. Алексеева, М. Воробьева, О. Кадоля.
Интерьер собора Спаса на Бору. Фотография начала XX века.
Реставрировали храм и в 1856–1863 годах по проекту известного архитектора Ф. Ф. Рихтера; стремясь воссоздать первоначальный вид собора, он разобрал поздние пристройки, вернул древнюю форму окнам и верхам собора, восстановил по найденным остаткам портал северного придела, карнизы и пояса на стенах, уничтожил «поздние» узорочные наличники. Приделы получили новые посвящения — Мученика Прокопия (северный) и Стефана Пермского (южный). Над верхними западными приделами устроили колокольни, на которых висели старинные колокола. Собор получил тот несколько суровый вид, в котором дожил до советского времени. «Скромность и уютность — характернейшие черты постройки», — подводит итог путеводитель 1923 года.
Иконостас собора Спаса на Бору. Фотография начала XX века.
Интересна история реставрации внутренних росписей храма в 1859–1863 годах, свидетельствующая и о рождении новых по сравнению с представлениями XVIII — первой половины XIX века понятий об облике памятников старины, и о поисках образцов национального искусства. К началу рихтеровской реставрации собор был расписан в классицистическом стиле первой половины XIX века. Ф. Ф. Рихтер писал в пояснительной записке к своему проекту: «Подражание итальянским украшениям на сводах и несколько библейских изображений, писанных (в 1817 г.) на стенах по кирпичу, нисколько не украшают, а более обезображивают весь храм». Архитектор предлагал впоследствии расписать храм «по подобию прочих кремлевских соборов», т. е. в историческом стиле, каковому критерию, собственно, должен был соответствовать весь комплекс нового Большого Кремлевского дворца. Рихтер обратился за образцами новой росписи к академику А. В. Серебрякову, знатоку и собирателю русских древностей — «в стиле, наиболее подходящем к сему храму». Рисунки Серебрякова были одобрены Рихтером, но отвергнуты духовником императорской семьи протопресвитером Баженовым, который признал их «слишком отступающими от церковных правил или обычаев, а в художественном отношении не совершенно изящными». Исправлять рисунки академика министр императорского двора граф В. Ф. Адлерберг поручил другому академику и знатоку древнерусского искусства Ф. Г. Солнцеву. Тот откорректировал эскизы коллеги «согласно древним подлинникам и с соблюдением типов… и вообще правил греко-российской церкви». По новым рисункам Серебряков стал расписывать храм, причем заключенный с ним контракт требовал, чтобы росписи Спаса на Бору соответствовали великолепию Большого Кремлевского дворца и могли послужить образцом для других московских церквей. Но не успел академик закончить работу, как восстал другой священнослужитель — протоиерей Покровский, который охарактеризовал росписи как не соответствующие «ни достоинству, ни древности спасоборского храма». Была проведена специальная экспертиза, и в 1859 году контракт с Серебряковым расторгли. После этого творчество в национально-историческом стиле прекратилось, академиков больше не беспокоили, а росписи выполнили по калькам, снятым со знаменитых фресок ярославской церкви Иоанна Предтечи в Толчкове, признанных наиболее подходящими «по своему характеру к храму Спаса на Бору».
Собор Спаса на Бору. Придел Трех Исповедников и южная паперть. Интерьер. Фотография начала XX века.
В иконостасе Спасского собора находились древние иконы византийского стиля: Преображения, Сретения и Боголюбской Богоматери, привезенная некогда в Москву из Боголюбова. В ризнице храма сохранялись серебряные сосуды и две находки XIV–XV веков, сделанные в 1836 году при ремонте пола: глиняная чашечка и кожаный пояс с тиснеными изображениями.
Даже после всех реконструкций собор Спаса на Бору производил впечатление памятника необычайно древнего: щипцовые завершения его фасадов и лишенные украшений плоскости стен заставляли вспомнить о суровой новгородской архитектуре XIV–XVI веков. В интерьере храма, согласно описанию 1883 года, поражали «массивность пилонов, стен, тяжеловесность низких давящих сводов и общий темный колорит… Небольшие узкие окна, загороженные еще высокие двери не могут дать обильного света… очень древние царские врата…»