Urban commons. Городские сообщества за пределами государства и рынка

Коллектив авторов

Иное определение общего предлагает географ Дэвид Харви, которому оно представляется как

нестабильное и хрупкое социальное отношение, устанавливаемое между конкретной социальной группой и определенными аспектами ее социального или физического окружения, уже существующими физически или же предполагаемыми к созданию; аспектами, критически необходимыми для жизни и оживленности сообщества 15 .

И пусть Харви не делает строгого перечисления, мы все же можем распознать три конституирующих элемента в его определении: а) «нестабильное и хрупкое социальное отношение» или, нашими словами, «институт»; б) «конкретная самоопределенная социальная группа», то есть «сообщество»; в) «аспекты ее социального или физического окружения, уже существующие физически или же предполагаемые к созданию» – в которых прочитывается «ресурс».

15

David Harvey, Rebel Cities: From the Right to the City to the Urban Revolution (London: Verso, 2012), 73.

Три

элемента можно выделить и в хорошо известных «восьми принципах проектирования» Элинор Остром, посвященных правилам распоряжения ресурсами общего пользования 16 . Лауреат Нобелевской премии по экономике включает два элемента триады в свой первый принцип, призывающий очерчивать «хорошо определенные границы» как в отношении ограничений ресурсов, так и в отношении сообщества пользователей 17 . Следующие семь принципов сосредотачиваются на третьем элементе – институтах (устойчивых практиках производства общего), в частности на том, чтобы сохранялось «соответствие между правилами присвоения/обеспечения предложения и местными условиями» (2), чтобы «операциональные правила» вырабатывались самими участниками (3), чтобы «права членов сообщества на создание своих собственных правил не отвергались внешней государственной властью» (4) и при этом создавалась система, управляемая участниками сообщества и обеспечивающая «надзор за выполнением договоренностей» (5), в то же время гарантирующая применение «проработанной системы санкций» к нарушителям (6) и позволяющая использовать доступные и нересурсозатратные «механизмы разрешения конфликтов» (7). Формулируя последний принцип, Остром отмечает: «деятельность по присвоению, обеспечению предложения, надзору, принуждению к исполнению договоренностей и следованию правилам, разрешение конфликтов и управление осуществляется на разных уровнях организации, встроенных одна в другую [курсив редактора]» 18 .

16

Остром Э. Управляя общим: эволюция институтов коллективной деятельности. М.: ИРИСЭН; Мысль, 2010.

17

Ostrom, Governing the Commons, 91 (цит. по рус. изд.: Остром Э. Управляя общим: эволюция институтов коллективной деятельности. М.: ИРИСЭН; Мысль, 2010. С. 177–178).

18

Jay Walljasper, «Elinor Ostrom’s 8 Principles for Managing A Commons», On the Commons, October 2, 2011,(accessed December 15, 2014); рус.: https://medium.com/rlntoday/market-failures-3-7a828d785ba7.

В то время как Остром фокусируется на институциональных аспектах, Дэвид Болльер, другой исследователь общих ресурсов, больше внимания уделяет характеристикам ресурсов, а также их влиянию на способы управления (governing) общим. Болльер упорядочивает общедоступные ресурсы, сообразуясь с четырьмя основными характеристиками:

1. Истощимость, которая связана с вопросом «возможно ли исчерпать ресурс?» 19 . Примером может служить городской садик, который можно «истощить» чрезмерным использованием, противопоставляемый радиовещанию, которое могут использовать и один человек, и группа лиц без риска сокращения объемов ресурса, доступного другим.

19

David Bollier, «The Commons: A Neglected Sector of Wealth-Creation», in Genes, Bytes and Emissions: To Whom Does the World Belong, ed. Silke Helfrich (Berlin: Heinrich-Boll-Foundation, 2009), 5.(accessed January 26, 2015).

2. Исключаемость, связанная с вопросом «возможно ли ограничить доступ?» 20 . Пример – совместно управляемый детский сад (доступ к которому открыт не для всех), противопоставляемый чистому воздуху, доступному всем.

3. Соперничество, связанное с вопросом «может ли один пользователь перекрыть другим доступ к ресурсу?» 21 . Скопление посетителей в общественном парке может испортить прогулку или ограничить доступ к функциональным зонам другим посетителям, к примеру пришедшим насладиться тишиной (это пример соперничества за ресурс). Тем не менее сквотирование или баррикадирование улицы вовсе не обязательно меняет функциональность общедоступных ресурсов; наоборот, это практика, не предполагающая соперничества.

20

Ibid.

21

Ibid.

4. Регуляция, связанная с вопросами «Регулируется ли ресурс? Существуют ли правила, ограничивающие использование ресурса?» 22 . Самоорганизованное обеспечение домохозяйств электроэнергией явно требует большего числа правил, сформулированных точнее, чем правила поведения на дискотеке в рамках соседского праздника.

В свете данных четырех критериев, а также институциональных принципов Остром вкупе со сложностями использования ресурсов и договороспособности сообществ становится понятнее, почему говорить об общем так непросто.

22

Benkler, «The Political Economy of Commons», 1.

Собранные

нами определения общего (commons) ведут к трем важным вопросам, которые следует задать, чтобы проверить, насколько описываемые явления можно расценивать как общее. Эти вопросы также позволяют проверить, в каких отношениях данные явления состоят с источниками происхождения ресурса, институтами и группами создателей и пользователей, а именно:

• что есть общий ресурс?

• что можно расценивать как хорошие практики и подходящие отношения между производителями общего и различными общими ресурсами?

• кто образует «мы» сообщества?

Обозначенные три вопроса пригодятся для анализа и традиционных ресурсов общего доступа (например, рыбных мест) и сложной констелляции городских совместностей, которым и посвящен данный сборник. В следующем разделе мы уделим большее внимание городской среде, сулящей дополнительные сложности в разговоре об общем. Например, идея Остром о том, что хорошо определенные границы есть фундаментальное условие любой попытки создания общего (что обсуждалось в ее вышеупомянутых восьми принципах), может быть оспорена условиями городской среды. Городская совместность не просто размещена в пространстве, она является результатом серии разномасштабных процессов.

Определяя городское

Как отмечают различные авторы, понятие «городское» предполагает разговор о «праве на город», способном обосновать сопротивление силам государства и капитала, претендующим на эксклюзивное использование ресурсов территории 23 . Лефевровская концепция «права на город» основывается на представлении о городе как творении, постоянно творящемся коллективном произведении искусства, которое формируют, используют и изменяют сами обитатели; эта концепция удивительным образом похожа на идею общего (the commons). Впрочем, более распространенная концепция «городского» предлагает мыслить пространство совсем иначе. Чаще «городское» синонимично «локальному», город понимается как «сущность» 24 ; временами это понятие вмещает в себя и аспекты плотности и масштаба. Критикуя глобальную урбанистическую парадигму, также называемую дискурсом об «эре урбанизма», Бреннер и Шмид доказывают, что определять пространство как «город» – довольно спорная затея в силу обилия вариаций, различных методов оценки, а также локальных и национальных ограничений, влияющих на сбор международной статистики об общемировой урбанизации 25 . Конечно, все эти определения основываются на фундаментальном допущении, согласно которому «глобальную зону расселения можно и нужно аккуратно разделять на городские и сельские единицы (containers)» 26 . Другие определения приписывают городу специфические формы и объемы. Если мы обратимся к версии Афинской хартии авторства Ле Корбюзье, вышедшей в свет в 1943 году, мы увидим классическое и общеизвестное распределение: город, разделенный на функциональные зоны (например, жилая застройка, деловые и торговые кварталы), определяющие досуг, работу, перемещения горожанина. Другое направление урбанистических наук цепко держится за концепт «глобальных городов» 27 , как если бы он позволял понять истинную природу города.

23

См. например: Henri Lefebvre, Writings on Cities, ed. and transl. Eleonore Kofman and Elizabeth Lebas (Oxford: Blackwell, 1996); Henri Lefebvre, The Urban Revolution (Minneapolis: University of Minnesota Press, 2003); Andy Merrifield, Dialectical Urbanism: Social Struggles in the Capitalist City (New York: Monthly Review Press, 2002).

24

Peter J. Marcotullio and William Solecki, «What is a City? An Essential Definition for Sustainabilty», in Urbanization and Sustainability: Linking Urban Ecology, Environmental Justice and Global Environmental Change (Springer, 2013), 11–25.

25

Neil Brenner and Christian Schmid, «Planetary Urbanization», in Urban Constellations, ed. Matthew Gandy (Berlin: jovis, 2012), 10–13.

26

Ibid., 14.

27

Saskia Sassen, The Global City: New York, London, Tokyo (Princeton, NJ: Princeton University Press, 1991).

Мы, будучи исследователями городского, воспитанными в критической традиции, воспринимаем «городское» как понятие, действующее на более высоком уровне абстракции, нежели понятия «город» или «локальное». Различие между городом (city) как «локальным пространственным явлением» и «городским» (the urban) не так уж легко провести, но его неминуемо нужно обозначить, особенно в связи с вызовами, которые оно бросает концепции «общего».

Из текстов, написанных в рамках критической урбанистической традиции, мы можем извлечь две конкретные интуиции «городского».

Во-первых, «городское» схватывается в терминах своей мультимасштабности (multi-scalar constitution), а также связей с другими пространствами и местами. Эта идея берет начало в политэкономической критике и определяет урбанизацию как глобальный процесс, связывающий различные места и масштабы, от телесного до глобального. Отталкиваясь от текстов Анри Лефевра, Нил Бреннер и Кристиан Шмид даже позволяют себе заявить, что мы живем в ситуации «планетарной урбанизации» 28 ; таким образом, урбанизация определяется как, по их мнению, превалирующий тип существования, присущий современному обществу.

28

Brenner and Schmid, «Planetary Urbanization».