Урфин 2. Новая власть
Шрифт:
– А я, тут, задремал, – Булат поднялся и обнаружил, что в правой руке сжимает кожаный мешочек, он поспешно убрал его в карман куртки.
– Я же просила вас не вставать лишний раз.
– Так я не лишний, я лишь по необходимости, – Булат взял девушку за плечи и внимательно поглядел ей в глаза.
Сканер заработал на полную мощность, он прочитал её мысли, и они ему понравились.
В этот момент сломанные рёбра напомнили о себе резкой колющей в груди болью.
Булат поморщился.
– Что
– Да так, ничего особенного, что-то устал.
Булат и, правда, чувствовал себя так, будто весь день разгружал вагоны с сахаром.
– Ох, горе с вами, вот ведь говорила вам, не вставайте, медицина – наука точная, зря ничего не сделает.
Ирина подхватила его под руку и повела в палату.
– Не слушаетесь меня, а совершенно напрасно, уж я-то знаю… – бормотала Ирина, впрочем, совсем не сердито.
Булат шагал по тускло освещённому больничному коридору, и вспоминал две луны.
«Обязательно спрошу… – решил он».
Глава 4
Серый бетонный коридор, тусклый свет, тяжёлые шаги широкоплечего охранника, который шёл впереди. Урфин отчётливо видел его бритый затылок, толстую шею, широкую, обтянутую тёмно-синей формой спину.
«Отчего он идёт впереди? Неужели не боится, что нападу? – как-то отрешённо размышлял Урфин».
Урфин смерил крупные габариты полицейского, прикинул их к своей тщедушной почти женской фигурке и нахмурился.
«Что б ты сдох!»
Когда его арестовали и везли сюда, Урфин находился в некой прострации, всё происходящее казалось ему далёким и неважным, даже на допросе, который устроили сразу по приезду, следователь казался каким-то нереальным.
– «Ваша фамилия?.. Вы догадываетесь, почему вас задержали?.. Не хотите по хорошему?..»
Все его уловки, намёки, угрозы, которые следователи отрабатывают годами, на Урфина не действовали, до него просто не доходил весь ужас его положения. Возможно, следак об этом догадался и потому отправил в камеру.
Но теперь, когда грузный полицай вёл Урфина по страшным бетонным коридорам, то и дело перегороженными решётками, где-то внутри, вдруг очнулся прежний робкий и слабый Демид. Тусклый коридор без окон сразу показался душным, ему захотелось любой ценой вырваться, выбежать, просочиться наружу или хотя бы один раз вновь вдохнуть свежего вольного воздуха, но это было не возможно и от осознания невозможности такого простого действия, кровь стыла в жилах.
– Лицом к стене, – скомандовал конвоир.
Урфин повернулся к стене и остановился, хотя конвоир, кажется, даже не смотрел на него.
Охранник лениво сунул ключ в замок решётки, замок скрипнул, загремела решётка.
– Вперёд.
– Куда его? – им на встречу вышел мужичок небольшого роста в годах, настолько широкоплечий, что казался квадратным.
– Титов, приказал в седьмую, – сообщил конвоир.
– О-о, рецидивист значит, – удивился мужичок.
– Да не, кажись первоходок, – конвоир покосился на Урфина.
Квадратный мужичок остановился в нерешительности, его фуражка чуть съехала на затылок, обнажив крупные залысины:
– Так, в седьмой урки?!
– Приказано в седьмую, – невозмутимо отрезал конвоир. – Разговаривать со следователем ему западло, – шёпотом добавил он.
– А-а, ну, тогда понятно, там быстро заговорит, – кивнул мужичок.
Урфин старался не слушать тюремщиков, он изо всех сил сдерживал пробуждение внутри себя слабого прежнего Демида, того самого продавца-неудачника, от которого всю жизнь старался избавиться.
«Не сейчас, только не сейчас, не время совсем… – молил он все высшие силы».
Увы, без ритуала и медведя, его силы гасли на глазах, словно угли в заброшенном костре и кто знает, сколько ещё он продержится, а потом… что будет потом? Даже представить страшно. Ему бы только на минуту заглянуть в глаза Топа, зачерпнуть пригоршню бешеной сумасшедшей силы, уж он бы показал хоть этому следователю, хоть уркам, но Топ был далеко.
– Это ты парень зря, следователя надо уважать, он твой царь и бог… – бормотал квадратный мужичок, идя позади. – Теперь вот хлебнёшь… Стоять! – вдруг скомандовал мужичок. – Лицом к стене.
Звякнул засов, заскрежетал замок, массивная стальная дверь скрипнула и открылась.
– Вперёд.
Урфин замешкался, собираясь с духом, но мужичок толкнул его в спину, и он влетел в камеру.
Дверь, позади, захлопнулась, и снова заскрежетал замок, Урфин стоял у входа.
В камере, судя по койкам, рассчитанной на четверых находилось человек десять, от тел так рябило в глазах, что он не мог их сосчитать.
Заключённые сразу умолкли и уставились на Урфина, их взгляды, казалось, прожигали ему мозг.
Изо всех оставшихся сил он мысленно обратился к той силе, что всё это время руководила им, но почувствовал лишь слабую с каждой секундой тающую связь.
«Молчи… – только и крутилось в голове».
И Урфин решил молчать, а ещё не двигаться.
– Пацаны, гляди, это кого к нам кинули? – откуда-то из толпы вынырнул испещрённый синими наколками длинный жилистый парень.
На нём был серый вязаный свитер и спортивные штаны, щербатый рот презрительно кривился.
– Эй! Ты кто? – парень подскочил и выдохнул в лицо кислым неприятным запахом то ли перегара, то ли ацетона, в смеси с табаком.