Урфин. Захват
Шрифт:
Девушка застонала, её ладошка прикрыла глаза, колени согнулись, широко раздвинулись ноги.
Челюсть Сергея Кирилловича отвисла, брови взлетели верх, глаза округлились, руки затряслись. Люба, его маленькая Любаша, смысл и радость всей жизни, лежит на цементном полу истерзанная, но живая! Живая!!
Он метнулся к дочери.
Солдат выронил зажигалку, металл звякнул об бетон, пламя потухло, все скрыла непроницаемая тьма.
– Свет! – нечеловеческим голосом, заорал Сергей Кириллович.
Конвойные засуетились, прозвучало ругательство, лязгнул автомат, веером рассыпались искры.
Огонь вспыхнул, вдоль стен вновь заплясали тени.
Накрыв дочь телогрейкой, Сергей Кириллович сгреб её в охапку, его губы поминутно целовали каштановые волосы. Стоя на коленях, он прижимал девочку к груди, Люба стонала.
Солдаты переглянулись, один выскочил из комнаты и, по коридору гулко застучали его сапоги.
Остальные молча вышли и прикрыли дверь, вспыхнула спичка, зарделся огонёк сигареты, затем ещё один.
Прошёл месяц.
Врачи сделали, что могли, Люба шла на поправку.
Следствие выявило троих виновных – зэки похитили девушку и периодически насиловали.
Виновники получили высшую меру наказания – расстрел.
Когда первая радость прошла, Сергей Кириллович вновь помрачнел. Словно грозовая туча, готовая метнуть смертельную молнию, он ходил в угрюмой задумчивости. Низко опущенная бульдожья голова нередко вскидывалась, пытаясь прочитать мысли окружающих, суровый взгляд пронизывал встречных.
Расследование закончено, виновники найдены и сурово наказаны, но Сергей Кириллович не верил, что виноваты лишь трое.
Каждый день объект посещала сотня человек, только главный корпус обслуживался тридцатью зэками! Как могли они не видеть, не знать?
Сергей Кириллович отмечал насмешливые взгляды, слышал за спиной презрительный шёпот, несчастный отец хмурился и скрипел зубами. Иногда, пытаясь определить обидчиков, он резко оборачивался… кто?!!
В нем прорастало ужасное осознание того, что большинство, этих нелюдей, терзало и мучило его девочку. Сергей Кириллович приходил в бешенство, изматывал заключенных работой, мучил карцером, ничего не помогало.
Уединённо, между первым и четвёртым корпусом, располагалось приземистое одноэтажное здание, по проекту – больничный морг, однако строение временно использовалось как склад ГСМ. В конце сентября на склад привезли большую партию горюче-смазочных материалов, разгружали приезжие и, как водится, без всякой сортировки забили хранилище под завязку.
Керосиновые бочки оказались заложены ёмкостями с краской, тут же, беспорядочной горой были навалены баки заполненные соляркой, рядом нагромождены вёдра солидола и масляные канистры, горюче-смазочному лабазу требовалась сортировка.
Для этой работы Сергей Кириллович выбрал тех самых строителей, что отличились на отделке главного корпуса, не забыл он добавить и нескольких посторонних, чьи насмешливые взгляды успел поймать. Всего сорок шесть человек.
Ранним осенним утром, сопровождаемая двумя автоматчиками, колонна подошла к будущему моргу.
Свежий ветерок кружил жёлтые листочки, чистый прохладный воздух бодрил.
Заключённые, подгоняемые конвоем, вошли внутрь, от резкого запаха у многих прослезились глаза. Складская утроба наполнилась матерными проклятьями, загрохотало ведро, крыша вздрогнула под напором дружного гогота.
Кутаясь в тонкие шинели, автоматчики сторожили вход.
Будто из-под земли появился сам Сергей Кириллович, набежал как осенняя непогода и приказал следовать к третьему корпусу.
Один солдатик козырнул и побежал выполнять, второй не двигался.
Встретив сопротивление, начальник поглядел мрачно.
– Выполнять!
– Разрешите обратиться? – солдат глядел решительно.
– Разрешаю.
– Не могу выполнить приказ!
Сергей Кириллович вопросительно поднял брови.
– Не могу оставить конвоируемых лиц! – отчеканил солдат.
Из складского проёма, чуть пригнувшись, выпорхнул худенький зэк, не разгибаясь, подбежал ближе и остановился.
– Тебе чего? – спросил Сергей Кириллович.
– Темно, нам бы свету, гражданин начальник.
– Иди, сейчас всё будет.
Зэк побежал обратно, а Сергей Кириллович перевёл тяжёлый взор на солдатика.
– Ответь мне, я могу выполнять обязанности конвойного?
– Так точно, можете!
– Ну, так вот, я заступаю на твоё место, а ты, бегом выполнять приказ, вернёшься, доложишь!
Паренёк потупился, его глаза тревожно забегали, пальцы судорожно сжимали и разжимали автомат.
– Беегом марш!! – взревел Сергей Кириллович.
Солдатик вздрогнул, козырнул и, удаляясь, затопал сапогами.
Оставшись один, Сергей Кириллович приблизился к складской двери, внутри мелькали фигуры, гудели нестройные голоса.
Начальник задумчиво погладил крепкий дверной косяк, его пальцы коснулись распахнутого висячего замка, вдруг, Сергей Кириллович резко захлопнул дверь, запорная дуга замка скользнула в проушины, замок щёлкнул.
– Будет вам свет! Всё вам будет!..
Его глаза лихорадочно заблестели, рот судорожно оскалился, над выключателем нависли скрюченные пальцы.
Еле заметное движение выключателя и внутри бухнуло, сразу несколько человек испуганно вскрикнули, из-под двери потянуло гарью.
Жалобным хором нарастали нестройные крики, запертая дверь вздрогнула, зазвенело разбитое стекло, из окна жирным столбом повалил чёрный дым. Среди мажущего копотью дыма замелькали руки, чьи-то пальцы отчаянно хватали решётку.