Урод
Шрифт:
– Зачем ты мучаешь этого ребенка? – спросила Лилайна.
Антракс стиснул зубы и запустил флакон в воду. Он глухо булькнул, создав небольшую волну.
– Я не причинил ему вреда и не собирался вредить, - ответил он тихо.
– О чем ты?! – вскликнула Лилайна, нервно стукнув по полу ладошкой, и вместе с тем ударилась о его спину.
Это ее смутило. Она сразу перестала кричать и тихо продолжила:
– Он же весь в синяках.
– И что? – спросил Антракс. – Кто тебе вообще сказал, что это я?
Лилайна вздрогнула.
– Я забрал его у работорговцев, это их работа.
Его голос был глухим и казался даже охрипшим, но все равно не выдавал эмоций.
– Но это все равно жестоко. Ему наверняка страшно, а ты…
– Что я? Есть вещи, которые нельзя прощать даже в таком состоянии.
– Неужели тебя никто не пожалел в детстве? – тихо спросила она, едва слышным шепотом.
– Я не нуждался в жалости, - тихим шепотом прорезавшим тишину ответил Антракс после паузы.
– Вот почему ты такой…
– Какой?
Она не ответила, прислушиваясь к отзвуку их шепота.
– Ты жесток к тем, кто тебе служит, - сказала она, наконец.
– Они так не считают.
Она вновь какое-то время молчала.
– В первый мой день во дворце ты специально показывал мне наказание какого-то паренька, совсем мальчишки и явно гордился этим, хотя даже Икар был против.
– Ничего ты не знаешь.
– Так расскажи. За что он вообще поплатился?
Антракс не ответил.
Он смотрел на воду, по которой расплывалось жирное пятно. Его подташнивало. Ее тихий шепот бил по ушам в тишине. Прикосновение ее платья к его спине заставляло бегать по коже мурашки, а разум пытался понять, зачем нужен этот глупый разговор и почему от него так больно.
– Почему Икар был против? – тихо спросила Лилайна.
Она действительно хотела знать.
– Этот парень - вор, - наконец заговорил принц.
Он наклонился вперед, ускользая от нее чуть дальше, и коснулся измазанной рукой воды, пытаясь хоть как-то себя отвлечь. Жирные разводы на воде казались ему большим развлечением, чем белые стены.
– У нас по закону вору отрубают руку и выгоняют, но он просто глупый мальчишка. Ему нужны были деньги, и он не придумал ничего лучшего, чем их украсть, причем совершенно бестолково и нелепо.
Лилайна смотрела на шторку и понимала, что действительно ничего не знает.
– Когда его поймали, - продолжал Антракс шепотом, - я дал ему должность с большим окладом и велел наказать. Икар же считал, что вора нельзя оставлять при себе. Вот и все.
– И зачем ты мне это показал?
Антракс невольно пожал плечами, сжал руку в кулак, словно пытался поймать воду. Он не мог говорить о том, как думал ее подчинить, запугать и удержать. Ему было мерзко сейчас от этой идеи, и потому он прошептал только одно:
– Я сделал глупость.
– А Ли?
– Что Ли?
– Она, правда, проститутка?
– Правда.
Повисло молчание. Лилайна понимала, что возможно зря была с ним жестокой. Ей захотелось извиниться, но гордость не позволила и, вздернув нос, она заявила:
– Но бить детей все равно нельзя!
– Смешно, - отозвался Антракс.
– Если тебя в детстве били, то это не значит…
Она сама осеклась и невольно обернулась.
– А тебя и, правда, били?
Антракс нахмурился. Он не знал ни одного мальчишку, которому не влетало хотя бы изредка от отца, и не понимал ее волнения.
– Твой отец кажется очень суровым человеком, - заговорила Лилайна, положив руку ему на плечо.
– У меня хороший отец, - отозвался принц, не пытаясь от нее сбежать.
Лилайна выдохнула.
– Бить детей просто так нельзя, из-за пустяков тоже нельзя, но иногда это просто необходимо, - тихо сказал Антракс по-прежнему глядя на воду. – Особенно если речь идет о мальчишках с бешеным нравом.
– Как у того мальчика?
Ей было почему-то больно, злости она больше не чувствовала, только тоску. Коснувшись лбом его плеча, она прильнула к его спине, почему-то вдруг подумав о том, что ему в этом мире очень тяжело.
– Этот мальчик не буйный, - сказал Антракс.
– Он сильный. Успокоившись, он будет послушным учеником и хорошим другом для своих товарищей.
Лилайна зажмурилась, прижавшись к нему.
– Можно я еще спрошу?
– Спроси.
Она стиснула зубы, боясь спрашивать, но потом все же решилась, понимая, что другого мига не будет:
– Я сделала тебе больно словами?
Он не ответил, только, стиснув зубы, продолжал смотреть на воду, понимая, что ему было больно, но не желал в этом признаваться.
Лилайна обняла его за руку и положила голову ему на плечо.
– Видимо, я действительно дура.
– Ты в глупости не одинока, - шепнул он, мечтая чтобы этот разговор скорее закончился.
Лилайна же хотела его продолжить. Ей казалось, что это лучшее время что-то узнать о нем, чувствуя, что он не станет врать.
– А наш договор, он надежно спрятан? – спросила она.
– Надежней не бывает.
Он все же коротко улыбнулся.
Она же уткнулась носом в его руку изрезанную шрамами, почувствовала дрожь в его теле и все же прошептала:
– Прости, если я буду ругать тебя за то, что ты не делал, просто скажи мне, что я не права.
– Может быть, ты просто будешь спрашивать, прежде чем делать выводы?
Лилайна стыдливо сжала его руку своими маленькими ручонками. Она знала, что спрашивать она ничего не будет, не сможет, злясь быстрее, чем думает.
Ее чувства смешались. Ей было жарко, но мурашки холодком пробегали по ее телу, словно перебегая с его кожи. Ей отчаянно казалось, что она знакома с какими-то двумя разными людьми. Один из которых, человек честный, добрый, немного уязвимый, а другой - беспощадный и холодный. Первый ей отчаянно нравился, второго она ненавидела и боялась, но они оба почему-то жили в обожженном теле ее мужа.