Урод
Шрифт:
Антракс молчал. Он обещал молчать, но Лилайне казалось, что ее загоняют в тупик, и она начинала паниковать. Ей безумно хотелось, чтобы он высказался в ее пользу, защитил ее хоть немного, но он продолжал молчать, словно происходящее его не волновало.
– Что ж, - внезапно заговорил герцог, обращаясь уже к остальным членам Совета. – Такой правитель Рейна устраивает меня куда больше нынешнего.
– О да, лучше баба в юбке, чем мужик с отсохшими яйцами, - пошутил кто-то.
Антракс предупреждал Лилайну, что обсуждать ее просьбу будут в ее присутствии и выражения при этом могут быть самыми разными, потому она
– К тому же, как человек ведущий торговлю по всему континенту, - продолжал герцог Крайд, - я вынужден признать, что дорожка через Рейн значительно облегчит лично мне жизнь, а значит и многим другим торговцам. Так что я голосую «за».
Он тут же откинулся назад, наслаждаясь, как немалая часть присутствующих понимающе закивала, поддерживая его, а не принцессу.
– Звучит неплохо, - согласился Генер Шад, все же кривясь. – Не знаю, что там насчет этой девочки, но прямой доступ к северному тракту Эштару принесет немалую пользу и строительство быстро окупится, правда, это повлечет за собой целую череду мирных договоренностей, это вы понимаете, милочка?
Лилайне не понравилось, как он ее назвал, но подумав немного, она решила промолчать по этому поводу, только напомнила:
– Я изначально подразумевала, что это строительство станет началом укрепления мира между нашими странами.
Генер пожал плечами.
– Тогда я не против, две сотни воинов не так уж и много, при том, что они едва ли пострадают. Сходят на прогулку в долину и вернутся.
– Я даже готов возглавить их, - внезапно вмешался молодой чернобородый командир Ренер.
Эрв, будучи его отцом, едва заметно толкнул его в бок за миг до этих слов, а теперь, молчаливо почесывал бороду, словно не имел никакого отношения к происходящему.
– А я против! – внезапно вмешался Мэдин.
Повисла тишина.
– Обоснуй.
Лилайна с испугом поняла, что холодное требование произнес знакомый голос, а братья зло смотрели друг на друга за спиной короля.
– Если мы даем ей людей, у нас все равно не будет никаких гарантий, что она придет к власти и сдержит свое обещание, более того, если нам так нужна эта дорога, кто мешает нам ее создать и силой принудить Рейн с этим смириться?
– Третья поправка к кодексу нам мешает, - холодно ответил Эеншард, прекрасно понимая, что старший сын сейчас просто злится и думает не о стране, а о своем брате, который должен будет выбирать меж Рейном и Эштаром.
Мэдин, поспешно осознавший, что с горяча ляпнул глупость, нервно цокнул языком. Впрочем, самым важным было то, что его услышал Антракс.
– Есть еще мнения? – спросил холодно Эеншард.
Лилайна умоляюще посмотрела на Антракса. Она была уверена, что он должен что-то сказать, добавить весомый аргумент, перекрывающий все недовольство его брата, но Антракс только отвернулся от Мэдина, продолжая делать вид, что ему обсуждаемый вопрос совершенно не интересен.
Мнений не нашлось, одна половина зала поддержала Генера, другая Крайда, а согласие Ренера, подразумевавшее одобрение самого Эрва, для всех неожиданное, добавило всем уверенности.
– В таком случае вы получите наших бойцов, все остальное мы оговорим позже в личном обсуждении, - подвел итог Эеншард, - а теперь покиньте нас.
Лилайна изобразила легкий реверанс с изящным кивком благодарности и молча покинула зал, зная, что больше от нее ничего не требуется.
– Девка дает жару, - заключил кто-то, рассмеявшись, как только за принцессой закрылась дверь.
– Оставим это, - проговорил Эеншард. – У нас есть более важные дела. Для начала я должен уточнить, вы не передумали?
Обращался он к герцогу Крайду и тот сразу понял это, улыбнувшись.
– Нет, я хочу оставить пост министра, - проговорил он спокойно. – Это, конечно, очень почетно и важно, да и я с полной ответственностью относился к своим обязанностям, но это требует так много сил и внимания, что я не успеваю следить за своими личными делами из-за чего начал нести убытки. Совет я конечно не оставлю и продолжу свои начинания, но мне не хочется заниматься политикой в ущерб личным интересам.
– Что ж, в таком случае мы вынуждены выбрать нового министра, - заключил Эеншард.
– Выбрать? – удивился прежний министр. – Разве не очевидно, что эту должность должен занять Антракс Клен Дерва?
– Да, кто еще сможет-то?
– Это очевидно.
Генер усмехнулся, вспоминая о бумаге в своем кармане.
– А вот с этим я согласен, - буркнул Мэдин все еще печально.
Эеншард взглянул на Антракса. Тот смотрел на пол и понимал, что больше молчать нельзя, но именно в этот момент вдруг осознал, что делает страшную глупость. Минутный порыв душевного благородства стоил ему будущего. Он всегда хотел заставить этих людей уважать себя, хотел править этой страной, хотел сделать Эштар сильнее и лучше. И вот он тот самый миг настал! Миг его признания. Он понимал, что королем в родной стране ему не быть, но это не значит, что он не может быть министром и, являясь вторым, не быть на деле первым, но он принял страшное решение, от которого теперь бросало в дрожь.
Сейчас он жалел, что не поговорил с отцом. Эеншард был тем человеком, что непременно бы понял его, одобрил или остановил. Ему остро был нужен совет, прямо сейчас, когда внутренний голос вопил: «не делай этого, придумай что-нибудь, что угодно, но не делай этого».
Он вдруг подумал, что Мэдин, возможно, прав и оно того не стоит. В голове снова пронеслись ее слова, ее уверенное «не люблю» и внимательный взгляд здесь на Совете, когда она говорила о взаимопонимании.
Ему хотелось, чтобы кто-нибудь его остановил, прямо сейчас, любым способом, но остановил, потому что, несмотря на туман в голове и болезненную дрожь в груди, он встал на ноги, поднимая левую руку и тем самым призывая всех к тишине.
Выйдя вперед, он обернулся и посмотрел на отца. У Эеншарда нервно дрогнула бровь, но он не стал вмешиваться.
– Я польщен вашим доверием, однако я вынужден отказаться от подобного назначения.
Он слышал свой собственный голос словно откуда-то издалека, понимая, что прямо сейчас он сам разрушает свою жизнь, но не имеет ни сил, ни возможности остановиться.
Если бы он видел хоть что-нибудь кроме глаз отца, он бы заметил внезапный ужас в глазах Генера Шада, увидел бы, как нервно вцепился в подлокотник его брат, но он не видел ничего, продолжая холодным беспристрастным тоном: