Ушастыи? призрак
Шрифт:
— Смотри. От тюрьмы отмазать проще, чем из гроба поднять.
— Нет, Антон, — я мотнула головой, — я ведь его, если что, и из кармана достать не успею.
— А зачем доставать? — удивился безопасник, — стреляй сквозь куртку. Даже целиться не обязательно, я услышу и мгновенно буду рядом.
На секунду я заколебалась. То, что говорил Антон, звучало вполне разумно. Но...
— Нет. "Пуля — дура. Попадет сдуру прямо в точку". А мне потом с этим жить.
— Я же живу, — возразил Антон, но возразил вяло. Понял, что тут меня не подвинешь, я уперлась. — Хорошо, как скажешь. Удачи, Кира. Юльке привет передавай, скажи, чтобы сопли не разматывала. Мы еще повоюем.
Он взял меня за плечи и чуть-чуть, ободряюще сжал. Руки у него были тяжелые и сильные. Хорошие руки, мужские. В темно-карих глазах мелькнуло что-то такое, что я поняла — если сейчас подам хоть какой-нибудь знак — поцелует.
И? Что я должна по этому поводу предпринять? Он намного старше, почти ровесник отца, папе это совершенно точно не понравится. Но, похоже, эта мысль нравится мне. И — одну новорожденную любовь я уже удавила, может быть, хватит?
Я почти созрела сказать решительное "да", даже рот открыла... когда Антон вдруг отстранился и захлопнулся, как отъезжающий лифт.
— Я понял, Кира. Удачи. Иди же.
Понял он! И, разумеется, неправильно.
Но разубеждать Багрова было не время и не место. Еще успеется. Нам с ним не завтра умирать.
Я кивнула, сжала телефон в кармане и вышла на темную улицу.
Вечер выдался прохладным. Или меня слегка знобило, не люблю такие процедуры. Ветер гнал по четному небу облака, похожие на растрепанные клочья ваты. Они были неряшливы, но по-своему очаровательны.
В воздухе пахло пока еще не пролитым дождем, может быть, даже с грозой — я обожала этот запах с детства, он пробуждал к жизни лучшую половину меня. Ту, которая любила и умела танцевать с грозой, под тугими струями летних дождей.
Да-а, а ветер-то оказался холодным. И куртку не застегнешь, одной-то рукой. Вторая, в полном соответствии с инструкцией, сжимала мобильник.
Я прошла примерно половину пути и ступила на самый темный участок, между домом и детским садом. Кто-то умный расколотил единственный фонарь у входа.
Невольно замедлила шаги, ступая осторожно — асфальт тут был в таких ямищах, что впору было называть его одной большой ямой с редкими вкраплениями тротуара. Думаю, он бы не обиделся, на правду не обижаются.
Я вытащила мобильник, чтобы посветить — и это меня спасло, палец нажал на кнопку сам, когда от толстой, кривой березы отделилась тень и, схватив меня за руку, дернула на себя.
Мобильник улетел куда-то в кусты, а мне в глаза плеснул свет фонарика, а дальше... Все произошло слишком быстро. Может, Багров и сообразил бы, а я просто растерялась. Видела только, как из темноты возникло такое же темное пятно. Я уловила его только потому, что оно двигалось. Очень быстро двигалось.
Тень, державшая меня за руку хлюпнула и рухнула вниз, потянув меня за собой, но на полпути отпустила.
— Кира! — раздался голос Багрова и его почти неслышные шаги.
С другой стороны, с переулка, куда я так и не дошла, вырулила машина и осветила фарами незнакомого мужчину, вернее, молодого парня в черной толстовке с капюшоном, натянутым на голову. В руке он сжимал нож — перышко, лезвие тускло блестело в свете фар.
Парень еще дергал ногами, но искусственное дыхание было делать поздно и ни к чему, жизнь уходила из него толчками, вместе с кровью из вырванного горла.
А рядом стоял спокойный, как скала, крупный остроухий пес, судя по стати и масти — бельгийская овчарка и смотрел на меня умными темными глазами.
— Спа... сибо, — кашлянула я и поняла, что меня сейчас вырвет.
Свои нервы я все же переоценила. А ведь была уверена, что не боюсь покойников.
ГЛАВА 6
— Тебе просто необходимо выпить, — решил Багров и поднял два пальца, подзывая официанта, — красное или белое?
— Прозрачное, — хмуро отозвалась я.
Ресторанчик назывался "Старое место" и прятался в полуподвале на Том Самом проспекте. Антона ничего не смущало, даже большой пес, который с достоинством пробежал между столиками и плюхнулся под один из них. Который мы, в итоге, и заняли.
Пес вообще никого не смущал, лежал, положив на большие, скрещенные лапы с длинными черными когтями ушастую голову, и тихонько поводил своими локаторами в сторону, где особенно активно звякали вилки. То ли сам звук был неприятен, то ли намекал, что "хорошую собачку" кормить нужно... что, вообще, едят такие "собачки"? Надеюсь, не людей? Точнее, не только людей. Потому что у меня нет столько ненужных знакомых.
Кто он был, вообще? Я испытала нехилый, такой, шок, когда поняла, что, кроме меня, собаку никто не видит. Осознание, что этот... это существо, кажется, считает меня хозяйкой, прошло легче. Ненамного.
Хукку как-то в шутку сказал, что любая уважающая себя ведьма однажды должна призвать демона. Ну что ж, по всему выходит, я себя уважаю. Хорошо так уважаю, обстоятельно. Определенно, пить нужно бросать. Знать бы еще, как это сделать под строгим взглядом безопасника, который внимательно следил, как я мелкими глотками пью заказанную водку, и взгляд его был взглядом доброй, но строгой нянечки. Глоточек за папу, глоточек за маму.
— Кира, — сказал он, когда я, наконец, домучила несчастные пятьдесят граммов. — Что там произошло? Честно.
Я поморщилась и в третий раз повторила:
— Шла по тротуару, смотрела под ноги. Кто-то схватил за руку и посветил в лицо фонариком...
— Значит, лично тебя он не знал. Ему дали фото или описали. Торчок, нанятый на разовую акцию, — сделал вывод Багров. — Что потом?
— Не видела, — я помотала головой. — Ты же знаешь, драка — это не мое. Спортивное фехтование еще туда-сюда, а в темноте и с ножом... да меня бы там пять раз зарезать успели, если бы не собака.
Подстольный жилец дернул ушами. Понял — или опять слишком громко вилки брякнули?