Ускользающая тень
Шрифт:
До сих пор даже не думала, что Фейн может пригодиться. Сама себе удивляюсь. Я вообще-то человек прагматичный. На меня это не похоже.
– Значит, помнишь дорогу?
– Мы, хааду, ничего не забываем.
Не даю ему возможности посмеяться над моим невежеством. Как-то мы с Кереном выпили в баре, и он рассказал мне, что про хааду говорят, будто у них исключительная память. Но потом прибавил, что хааду пожирают собственных детей, если те рождаются больными или калеками. Вторая новость стёрла всё положительное впечатление от первой.
– А я? – выпаливает Чарн. – Я тоже пригожусь.
Обиделся, что Нерейт его не назвал.
– Ты свою задачу выполнил, – пренебрежительно бросает Нерейт.
Чарн умолкает. Возразить нечего.
Вскидываю руку, призывая обоих к порядку.
– Убежим все вместе, – подчёркиваю я. – Так что будем помогать друг другу. Сначала выберемся из форта, потом решим, что делать дальше.
– Когда меня сюда привезли, я был в сознании, – говорит Нерейт. – Давали мне какое-то снотворное, но на хааду оно не особо действует.
Нерейт наклоняется вперёд.
– Я видел только главный вход, но другого, кажется, и нет. По крайней мере, охранники ни о чём подобном не говорили.
– Погоди. Ты знаешь гуртский? – удивляюсь я.
– Да, а ещё язык банчу и краггенов – правда, только детский вариант. Взрослые у них такие оглушительные звуки издают, мне такое в жизни не повторить. Немного понимаю по-умбрски, если говорят внятно. Даже йа-йин освоил. Насколько его вообще можно освоить, они же всё время правила меняют. Сегодня слово значит одно, завтра другое. Не поспеваю за всем этим бредом.
– Ты меня удивил.
– Ничего особенного. Нам, хааду, языки даются легко. Один раз услышим и запоминаем на всю жизнь.
Начинаю завидовать природным талантам хааду. В моём деле такие способности были бы кстати. Но потом вспоминаю, как прижимаюсь ухом к груди погибшего мужа и слышу только тишину. Нет, некоторые вещи лучше забыть.
– На главную дорогу можно попасть через двое ворот, – рассказывает Нерейт. – Первые – у самого форта, вторые – перед мостом. Я видел, как на мосту обыскивали телегу уезжающего. Скорее всего, они всегда так делают. Наверное, ищут контрабанду.
– А этот мост… он над чем? – спрашивает Фейн.
Чарн презрительно хмыкает:
– Ты тут что, первый день?
– Со мной никому не разговаривал.
– Никто, – поправляю я. Ну в самом деле. Я ему уже несколько уроков дала, про что только ни говорили – и такие элементарные ошибки!
Нерейт объясняет:
– Фаракца находится на острове посреди реки из жидкого камня. Знаешь, что такое жидкий камень?
– Нет, не слышал ни разу.
– Это такое вещество вроде лавы, только плавится при более низкой температуре и быстрее застывает. Река вокруг форта течёт очень медленно. На поверхности – хрупкая корка, она всё время ломается и перемещается. Сформировалась она под воздействием холодного воздуха пещеры. Но под ней чистый расплав. Очень горячий.
– Поэтому здесь так жарко? – уточняет Фейн, кивая на стены нашей камеры.
– Да. Камеры находятся под землёй. Расплавленный жидкий камень окружает нас со всех сторон.
Представляю, как за сырыми стенами из чёрного камня еле-еле перетекает горючая жижа.
– Как же мы переправимся через эту реку? – спрашивает Чарн.
– Ты что-то говорил про хрупкую корку, – обращаюсь я к Нерейту. – Она как, очень хрупкая?
Глава 33
Из
Ледо велел мне разыскать аптекаря по имени Экан, который продаёт дешёвые зелья и таким образом наносит ущерб его торговле. Попросила Керена выследить этого человека, пока я в отъезде. Вернувшись, обнаруживаю письмо от него. Керен что-то узнал. Тут же отправляю письмо с предложением встретиться в ночное время.
Пока жду ответа, у меня есть свободное время. Брожу по апартаментам Каракасса, не зная, чем бы себя занять. Выпускной Джея всё ближе и ближе, от одной мысли на душе становится тревожно. Поэтому брожу по местам, с которыми связаны приятные воспоминания, пытаясь таким образом успокоиться. В конце концов оказываюсь в центральном атриуме, перед самой массивной из созданных дедом Ринна скульптур. Его величайшее творение. И одновременно – величайшая ошибка.
Грандиозный монумент в центре круглого помещения доминирует надо всем. Сама скульптура возвышается над круглым бассейном, а по каменным каналам вода подаётся к резным фонтанам. Кругом – пышные грибные сады, переливающиеся разными цветами – жёлтым, фиолетовым, зелёным, розовым. С лёгким удивлением понимаю, что могу назвать каждый вид – вот россыпи маленьких дождевиков, а вот – карликовая микора. Её легко узнать по разветвлённой высокой ножке и плоской шляпке.
Пустячок, а приятно. Должно быть, от Рейты нахваталась. Да, натуралист из меня неплохой – для любителя.
Кроме меня, в атриуме полно народу. Одни сидят в беседках, другие прогуливаются. А кое-кто расположился на изящных ажурных балконах, опоясывающих комнату. Оттуда открывается чудесный вид на шедевр Венья Эткен Аста. Тихие голоса эхом разносятся по атриуму.
Не спеша прохаживаюсь туда-сюда. Вообще-то мне здесь нравится. Дорожки освещены лампами. Наверху висят мощные фонари с яркими светящимися камнями. Свет играет в каждой грани стекла работы лучших ремесленников. На самом деле свет можно контролировать так же, как и температуру – при помощи разноцветных стёкол, правильных углов, искусства заклинателей камня, которые заставляют светящиеся камни сиять подобно миниатюрным солнцам. Свет – такой же важный элемент архитектуры и часть интерьера, как дерево, камень или металл.
Добираюсь до своего любимого места, останавливаюсь и смотрю на скульптуру. На первый взгляд она кажется странной – бесформенная, почти не обработанная. Многие типы камней и руд сливаются вместе, создавая замысловатые узоры. Вот ярко-красный призматический ванадинит, а рядом – длинная прожилка сине-зелёной хризоколлы. Гроздь пузырьков малахита соперничает по красоте с переливами серебра и оборками из целестина. И среди всего этого – совсем уж редкие минералы, добытые с самых глубин, куда может проникнуть только один народ – краггены. Поначалу скульптура кажется хаотичной и не слишком привлекательной, но постепенно завораживает любого зрителя. Трудно отвести взгляд от всех этих завитков, острых углов и плавных изгибов. Кажется, будто в них скрыта какая-то загадка.