Ускользающая тень

Вудинг Крис

После поездки на лифте он не в настроении. Вообще-то меня умиляет, когда Ринн ворчит, уж очень трогательно у него это получается, но вслух ничего не говорю. Как-то сказала, что он очень милый, когда сердится, а Ринн усмотрел в этом угрозу своему авторитету.

Прогуливаемся между лотков, глазеем то на одно, то на другое.

– Как думаешь, ему хорошо? – неожиданно спрашивает Ринн.

– С Рейтой? По-моему, он её любит.

– Я имел в виду, в школе.

На некоторое время задумываюсь. Не оттого, что не знаю ответа, он мне давно известен. Просто подбираю слова.

– Он туда поступил ради тебя, – наконец говорю я.

Пауза.

У Ринна глаза бегают, как всегда, когда затронута неприятная для него тема. Ринн вообще не любит говорить о таких вещах.

– Знаю, – наконец произносит он.

Всего одно слово, но для Ринна это шаг огромной важности. Признал-таки. Треснула броня. Усматриваю шанс, пусть и совсем крошечный, уговорить его. Не хотела, чтобы наш сын учился в этой школе. Но к тому моменту, когда это осознала, он уже туда поступал. А идти против желаний и сына, и мужа я не могу, не имею права. Джей хоть в миллионный раз готов повторить, что мечтает стать офицером эскаранской армии, а если лишу его этой возможности, на всю жизнь меня возненавидит.

Но мы все трое знаем, что на самом деле Джей хочет вовсе не этого, и почему он принял такое решение, тоже прекрасно понимаем.

Останавливаемся, покупаем ликёр в эмалевых кружках и присаживаемся за низкий столик перед палаткой. Ринн до сих пор чувствует себя неуютно. Вокруг шумит толпа. Нас окружают запахи готовящейся еды, пекущихся пирогов, повсюду продавцы, покупатели, животные… Но среди всей этой суеты мы словно сидим на своём собственном уединённом островке.

– Джей сильный, – задумчиво произношу я. – Но не в том смысле, в каком ты понимаешь это слово. Он волевой, целеустремлённый, талантливый. Мог бы стать выдающимся инженером, или архитектором, или изобретателем. Даже великим.

Тянусь к Ринну через стол и сжимаю его руку в своих.

– Я это понимаю. Его наставники понимают. Один Джей не понимает. Ему не до того – всё старается тебя порадовать.

Погрузившись в задумчивость, Ринн потягивает ликёр. По нахмуренному лицу сразу видно, что он переживает внутреннюю борьбу. Ринн человек простой, и другого мужа мне не надо. Именно за такого мужчину я выходила замуж – сердитого, грубоватого, боящегося светских сборищ как огня. Меня не волнует, что в последний раз он танцевал со мной на нашей свадьбе. Но есть у Ринна один очень серьёзный недостаток – упрямство. Если что-то решил, переубедить его практически невозможно. Легче океанское течение в другую сторону повернуть.

– Он сам решил, – наконец произносит Ринн. – Ну, поступать в военную школу.

– Конечно, сам. Хотел доказать, на что способен. Джею было всего четырнадцать, он стремился привлечь твоё внимание. Он же от тебя ни слова похвалы не слышал, с тех пор как не прошёл в Кадровый состав.

– Тебя послушать, так это я во всём виноват, – отвечает Ринн.

– Нет, я тоже виновата, – качаю головой я. – Мы оба виноваты.

– Теперь Джей ни за что не откажется.

– Правильно. Джей уверен, что из-за этого ты будешь его стыдиться. Если уж взялся, бросать нельзя. Дай ему понять, что считаешь это нормальным, и Джей уйдёт из школы.

– Я не хочу, чтобы он бросал, – бормочет Ринн, вцепившись пальцами в густую бороду. Он всегда так делал, когда нервничал.

– Знаю, – тихо произношу я. – Мечтаешь о сыне-воине, которого все боятся и уважают. Чтобы служил в Кадровом составе, как мы. Но только Джей не воин и никогда им не станет, как бы

ни старался изменить себя.

Молчание затягивается, но с Ринном к продолжительным паузам привыкаешь быстро. За долгие годы я успела усвоить, что в такие моменты забрасывать мужа вопросами бесполезно. Это его только раздражает.

– Как убедить Джея, что я не против, когда я против? – наконец спрашивает он.

Вот она, непреодолимая проблема. Ринн человек честный, открытый и прямой. Физически не способен даже на самый мелкий обман. Вообще не понимает, как это можно – врать. Джей его мгновенно раскусит. Единственный выход – сделать так, чтобы Ринн на самом деле этого захотел. Всё, тупик.

– Хотя бы попробуй, – прошу я. – Ради Джея.

– Ладно, попробую, – обещает Ринн. Слово он сдержит, можно не сомневаться. Но оба мы уже тогда понимали, что ничего не выйдет.

Спустя некоторое время мы гуляем по полю среди золотистых лишайниковых стеблей. Коричневый ребристый купол гостиницы за нашими спинами возвышается над лесом карликовых микор. В этих местах микоры вырастают высокие, но даже эти грибы – просто карлики по сравнению с теми гигантами, которые населяют поверхность. У одних шляпки плоские, у других вогнутые, а у некоторых края закругляются, делая их похожими на шлемы. И все грибы сверкают разными цветами. Одни напоминают гигантские анемоны, другие закутаны в полупрозрачные вуали. Разнообразие поразительное.

Шагаю рядом с Джеем и Рейтой, восхищаясь пейзажем. Яркие шляпки грибов колышет ветерок, зверьки с хитиновыми панцирями снуют по толстым стеблям микоры. В воздухе носятся туда-сюда гау-гау – только чешуйчатые хвосты и крылья мелькают. Наблюдаем, как они ловят насекомых прямо в воздухе с помощью своих маленьких челюстей с острыми, как иглы, зубками.

Красивых мест и внизу много, но у этого есть одна уникальная особенность – свет. Он здесь удивительный. Мне приходилось посещать гроты, освещаемые флюоресцирующими грибами и прозрачными сине-зелёными сталагмитами. Трудно найти что-то более прекрасное и гармоничное. Видела знаменитые иллюминации йа-йин – сияние пламени и светящихся камней преломляется с помощью линз из драгоценных камней. Узоры были настолько великолепны, что я чуть не расплакалась от восторга. А дома свет всегда приглушённый, тщательно контролируемый, преломлённый, чтобы расходовать как можно меньше энергии. К искусственным источникам света надо относиться бережно.

Но это место наполнялось совершенно особым природным светом, невероятно ярким и опасным сиянием солнц. Оно бьёт по глазам, однако пробуждает древние, давно позабытые инстинкты. Ощущаешь нечто среднее между страхом и желанием увидеть его вблизи. Когда-то мы жили под этими солнцами, но потом решили уйти под землю. В глубине души, почти неосознанно, жажду ощутить их свет на собственной коже, как мои предки. Поднять глаза к небу, стоять под ним обнажённой и впитывать лучи каждой клеточкой.

Постоянно на поверхность поднимаются только натуралисты, первооткрыватели и картографы. Если нет привычки, долго там не продержишься. Правда, в последнее время на поверхность начали заглядывать и военные, причём всё чаще и чаще. Генералы обеих противоборствующих сторон сообразили, что тяжёлых переходов через узкие пещеры под самой поверхностью можно избежать, если пройти по верху. Правда, это тоже нелегко. Война на Каллеспе захватывает всё большие пространства.