Ускользающая тень
Шрифт:
Тот протягивает мне письмо от Джута и говорит, что я имею полное право его прочесть, ведь я столько всего преодолела, чтобы его сюда доставить. Направляемся обратно к лестнице, проходим через железную дверь, оказываемся в коротком коридоре с плесенью на стенах и выходим в полутёмную комнату, доверху забитую связками подпольных газет и коробками с книгами. Около одной стены – собранный вручную печатный станок. За импровизированными самодельными столами сидят двое мужчин – один просматривает почту, другой что-то быстро строчит. Одеты так же неряшливо, как Пела
Пока Барлан что-то им объясняет, читаю письмо. Написано коротко и по делу.
«Если получите это письмо из других рук, значит, я, скорее всего, уже мёртв. Человек, доставивший его вам, вырвался на свободу из форта Фаракца, гуртской тюрьмы, где я на данный момент нахожусь. Жестокий случай лишил меня возможности издать шедевр, но зато дал шанс поспособствовать созданию другого. Расспросите как следует человека, доставившего письмо. Пусть люди узнают, какая судьба ждёт их сыновей, если несчастные попадут в плен, сражаясь на «славной» войне. Считайте это письмо изъявлением моей последней воли.
– Да, жалко Джута, – произносит Барлан. Складываю письмо и возвращаю ему. – Ничего не скажешь, душой за дело болел. Вот только плохие книги от хороших не отличал. Вечно какой-то ерундой восхищался, везде ему шедевры мерещились…
– Джут всё время носил это письмо с собой, надеялся через кого-нибудь его передать, – объясняю я. – На моём месте кто угодно мог быть. Просто так получилось, что я как раз бежать собралась…
– Может, всё-таки расскажете свою историю? Анонимность, конечно, гарантируем. Платить нам, к сожалению, нечем, но…
Барлан умолкает. Должно быть, по лицу прочитал ответ. Ни за что.
– Извини, – говорю я. Не собираюсь играть в революционеров вместе с ними. Я, конечно, уважаю несгибаемые убеждения и всё такое. Но проблема в том, что, если эти ребята когда-нибудь добьются достаточного влияния и смогут как-то поколебать положение Плутархов или Совета Торговцев, их просто с землёй сровняют. Их подпольная организация существует сейчас только потому, что власти на них даже внимания не обращают.
– Говорят, скоро будет большая военная операция, – произносит Барлан, всячески делая вид, что спрашивает просто для поддержания разговора. – Не слыхали?
– Судя по всему, эти планы особо не скрывают.
– Ну правильно, – вмешивается Пела. – Хотят вселить в наши войска боевой дух и напугать гурта. Уже много раз говорили, что операция вот-вот начнётся, только это всё были слухи. А теперь? Тоже слухи или нет?
– Я знаю не больше вашего. Я же просто исполнитель.
– Вы из Кадрового состава, – не сдаётся Пела. – С Каракасса на короткой ноге. Они вам доверяют.
– Аристократы никому не доверяют, даже друг другу, – возражаю я.
– Круто сказано! – восхищается Барлан. – Можно процитировать?
– Нет.
– Анонимность
Вздыхаю.
– Ладно… Но если узнаю, что вы моё имя указали, сама, лично прикончу.
– Класс! Спасибо!
Довольный Барлан записывает «цитату» на обрывке бумаги.
Обвожу взглядом кабинет. Двое мужчин до сих пор глядят на меня с неприкрытым подозрением, даже с неприязнью. Трудно сказать, насколько у них тут всё серьёзно – то ли эти ребята просто играют в революционеров, то ли за ними стоит кто-то посерьёзнее.
– А о поражении в Короке что думаете? – небрежно спрашиваю я. Брожу по комнате, беру со столов предметы, кладу на место.
– Корок? Да власти врут бесстыдно, людей за дураков держат, – с горечью произносит Барлан.
– Я там была.
Барлан вскидывает голову, но Пела реагирует первой:
– Да ладно!
– Там меня взяли в плен. А моего мужа убили.
Теперь произнести эту фразу ничего не стоит. Даже не знаю, радоваться этому или огорчаться.
– Ничего себе! Вы серьёзно?
– А что, похоже, будто шучу? – оборачиваюсь к Барлану. – Что ты там говорил про враньё?
Барлан с неожиданной прытью вскакивает и начинает копаться в захламляющих всю комнату стопках бумаг.
– Смотрите! Если сомневаетесь, что гурта заранее знали про наши планы, вот вам доказательство.
Барлан швыряет лист бумаги на один из свободных столов и разглаживает его. Сразу понимаю, что это. Топографическая карта пещеры, где находится Корок. Самый крупный объект – большое озеро. Разноцветные стрелки и флажки обозначают, как проходил бой и кто где находился.
– Где раздобыл? – спрашиваю у Барлана.
– Сами начертили. Расспросили выживших, с солдатами поговорили. – Барлан замечает мой недоверчивый взгляд. – Думаете, Плутархи нам свои бумаги отдают? Нет, выкручиваемся как можем, собираем с миру по нитке.
– Ну, и где тут доказательство? – интересуюсь я.
– Вот. Это лучники гурта, видите? Видели, как они идут к этому склону, причём двинулись они туда ещё до того, как группа солдат, которую они должны были перехватить, получила приказ выступать в этом направлении. Понимаете? Наши люди ещё не знали, куда их направят, а гурта уже были в курсе. – Барлан тычет пальцем в другую точку. – И здесь случилось то же самое. Не могли они так быстро среагировать, если не знали заранее, чего ждать. Вы хоть раз видели, чтобы гурта действовали так организованно?
Внимательно вглядываюсь в карту. Да, тут он прав.
– На Корок мы собирались напасть неожиданно, а гурта по всему порту взрывчатку заложили, – продолжает Барлан. – Вот под этим выступом устроили взрыв, произошёл оползень. Десятки людей погибли. Заметили, где они разместили осколочные пушки – как раз там, где сконцентрированы наши силы! А осколочную пушку быстро не установишь, тут надо заранее за дело браться. И ещё! Обратите внимание на размеры озера. Думаете, как их корабли успели от одного берега до другого доплыть? А очень просто – они нас поджидали ещё до прихода эскаранских войск.