Ускользающее пламя
Шрифт:
— Как я счастлива! — Серинис обняла мужа за талию и приникла к нему.
— Твой дядя дома? — спросил Бо, прижавшись щекой к ее голове.
— Нет, куда-то ушел несколько часов назад, и я понятия не имею, когда он вернется.
— В таком случае мы оставим ему записку — если он не вернется до того, как мы закончим укладывать твои вещи.
Серинис вскинула голову:
— Куда ты повезешь меня?
— Домой! К нам домой, где твое законное место.
— А как же мои картины?
— Мы возьмем их с собой. У дома ждет экипаж. Надо поторопиться, чтобы уехать, пока не началась гроза. — Бо неохотно разжал объятия. — Где
— Наверху.
Бо взял ее за руку:
— Пошли.
Серинис повела мужа наверх, и, пока они шли, он позволил себе маленькую супружескую вольность. Почувствовав прикосновение большой ладони к своей груди, Серинис улыбнулась.
— А ты ничуть не изменился.
— Конечно, — подтвердил Бо и вопросительно поднял черную бровь. — Надеюсь, теперь ты не станешь отказывать мне в моих законных правах?
— Ни в коем случае, сэр, — с улыбкой отозвалась Серинис и провела ладонью по животу Бо, заставив его задохнуться от внезапного взрыва удовольствия. — Но лишь в том случае, если вы позволите мне выполнять законные обязанности жены.
Бо уткнулся лицом в ее шею.
— Само собой, мадам, только не здесь. Не стоит шокировать дядю Стерлинга и отрывать его от работы.
Оказавшись в комнате Серинис, они начали укладывать ее вещи, и вскоре Бо принялся перетаскивать сундуки вниз. В очередной раз вернувшись в спальню, он увидел, что Серинис пытается поднять один из саквояжей, и тут же пресек эту попытку.
— Несмотря на ваше недоверие, мадам, я вполне способен в одиночку перенести весь ваш багаж, — с мягким упреком заметил он. — А вы отныне будете думать только о ребенке и ни в коем случае не переутомляться. Пока я отнесу в экипаж картины и краски, напишите записку дяде: объясните ему, что развод отменяется и что вы будете жить со мной в качестве моей законной жены.
— Слушаюсь, капитан! Бо подмигнул ей:
— Умница!
Через несколько минут они уже были в экипаже, быстро катящем к дому Бо. Подъехав к особняку, Бо помог жене выйти и взял на плечо один из сундуков, пока Серинис осматривала дом. Вместительный особняк в георгианском стиле, окруженный садом и чугунной решеткой, удачно расположился на фешенебельной, не слишком оживленной улице. Стены дома были выкрашены белой краской, ставни — ярко-зеленой, как и входная дверь, над которой виднелось окно в форме корабля, плывущего под всеми парусами. Деревья в саду раскачивал ветер, и дом напоминал обширную деревенскую усадьбу, хотя от него до шумного чарлстонского порта было всего несколько минут ходьбы.
Серинис с улыбкой обернулась к мужу:
— Бо, я чувствую себя принцессой, привезенной в сказочный замок!
В таком случае, мадам, вам будет оказан королевский прием. — Вместе с кучером муж выгружал из экипажа второй сундук. Покончив с этим делом, Бо подхватил Серинис на руки и быстро понес к крыльцу, стараясь опередить начинающийся дождь.
В холле он поставил ее на ноги.
— Осмотрись, а мы с Томасом внесем в дом вещи. Если ты не против, я прикажу доставить твои картины, кисти и краски в мой кабинет. Там достаточно света, тебе будет удобно работать.
— Я не помешаю тебе?
— Может быть, но лишь потому, что я стану чаще предаваться второму из своих любимых занятий — любоваться тобой.
— О первом я боюсь даже спрашивать…
— Скоро ты о нем узнаешь, — пообещал Бо. Серинис отвернулась, открывая дверь перед Томасом,
— Тебе удалось ошеломить меня. Внутри дом выглядит еще прекраснее, чем снаружи.
— Не желаешь осмотреть спальню? — лукаво предложил Бо.
Серинис ответила ему сияющим взглядом:
— Как хочешь.
— Я был бы счастлив проводить тебя в спальню немедленно, но Филиппу наверняка не терпится повидаться с тобой, а я не хотел бы отвлекаться, когда мы поднимемся наверх. — Склонившись над приподнявшей голову женой, он нежно поцеловал ее в губы. — Поспеши, любимая. Сходи к Филиппу, а я пока перенесу твои вещи наверх.
Поцелуй был таким чудесным, что Серинис приподнялась на цыпочках, требуя продолжения. Муж охотно исполнил ее желание, на этот раз просунув между ее губ кончик языка. Когда он отстранился, Серинис прислонилась к нему.
— Еще… — шепотом взмолилась она.
— В таком случае тебе придется расстаться с одеждой прямо здесь.
— Скверный мальчишка!
— А ты плутовка, — прошептал в ответ Бо, касаясь губами ее виска. — Если ты сию же минуту не прекратишь проказничать, я за себя не ручаюсь. Еще немного — и я унесу тебя наверх, невзирая на мольбы о пощаде.
Серинис подавила вздох:
— Поскольку вы, сэр, ставите удовольствия превыше долга, я вынуждена вас покинуть.
Бо проводил жену ликующим взглядом. Направляясь к дому ее дяди час назад, он и не мечтал о таких важных переменах в своей жизни. На его стук в дверь никто не отвечал, поэтому он вошел в дом без приглашения, пересек холл и увидел Серинис в одной из задних комнат. Напоминая обиженного ребенка, она сидела съежившись и пристально глядела на его портрет. В ее позе отчетливо читалось отчаяние. Серинис выпрямилась, и Бо ждал, что она вот-вот обернется, ибо он был уверен, что его присутствие замечено. Но от сцены, которая последовала затем, у него чуть не разорвалось сердце. Никогда в жизни он не слышал таких горестных, безутешных рыданий.
Из глубины дома до него донесся оживленный голос Серинис:
— Филипп, где вы?
— Мадам Бирмингем? — Француз выбежал в коридор из кухни. Взяв Серинис за руки, он запечатлел на каждой по поцелую. — Как я счастлив видеть вас, мадам! — Вовремя вспомнив о присутствии в доме Бо, он перешел на родной язык, рассказывая, как капитан погружался в пучину отчаяния, уверенный, что потерял жену навсегда. — Он ничего не ел, мадам, а пил вдвое больше, чем прежде. — С понимающей улыбкой Филипп возвел глаза к небу и вздохнул: — La amour!