Услышь мой голос
Шрифт:
Виктор вызвал к себе в кабинет менеджера Марину. Женщина была уже в курсе последних событий — «суперновость» по «Сезаму» разлетелась мгновенно. В отличие от шефа Марина держалась на удивление спокойно.
— Как вам это нравится? — спросил Смирнов, указав взглядом на газету.
— Если честно, то статья вовсе не плоха, — заметила Марина. — Разве вы так не считаете?
— Я не литературный критик! — гневно воскликнул Виктор. — И не собираюсь обсуждать с вами достоинства и недостатки этого текста. Меня возмутил сам факт. Этот мальчишка, не знаю, как там его по-настоящему зовут, фактически раскрыл мою профессиональную тайну, вломился без разрешения на мою территорию! Знаете, что я намерен сделать?
— Знаю, — с легкой усмешкой ответила Марина, — подать на газету и на автора статьи в суд.
—
— Позвольте вас спросить, — еще более спокойным тоном произнесла Марина, легкая улыбка скользнула по ее бледным губам, — в чем заключается нанесенный вам и вашей фирме ущерб? Этот парень фактически сделал вам отличную рекламу, причем совершенно бесплатно. Он напечатал фотографии девушек, но не открыл их лица. Клиент получил еще одну, ужасно соблазнительную приманку. Теперь нас ждет обвал звонков. А если вы подадите в суд на газету, — продолжала Марина, — то сделаете рекламу ей, а заодно заработаете репутацию склочника. Вам это надо?
— Значит, вы думаете, что в суд подавать не стоит? — вопросом на вопрос ответил Смирнов.
— Конечно, — сказала Марина, — по крайней мере, спешить не надо. В конце концов решать вам. Я всего лишь посоветовала.
— Спасибо за совет, — первый раз за все время разговора улыбнулся Виктор. — Сразу видно, что мы выросли в стране советов. Я подумаю.
4
Виктор думал целый день, и целый день все девушки «Сезама» гадали, какое решение примет шеф. К концу дня Смирнов все же вынужден был признать правоту Марины. Это было нелегко. Самолюбие Смирнова пострадало дважды, ведь правильное решение ему подсказала женщина, и к тому же его подчиненная.
«Ничего, — убеждал себя Виктор, — настоящий лидер должен обладать гибким умом и стараться избегать конфликтов. Лишний скандал мне совершенно ни к чему, а лишняя реклама никогда не помешает. Самое лучшее, что я могу сейчас сделать, — это полностью проигнорировать статейку и продолжать работать, как будто ничего не случилось. — Виктор на мгновение задумался. — Но ведь они использовали меня! — Он почувствовал, как ярость снова начинает овладевать им. — А если я ничем не отвечу им, меня будут считать слабаком и размазней. Нет, что-то я все же должен предпринять».
Смирнов подумал еще немного. Он пришел к выводу, что газетчики просто делали свое дело, а вот телефонисты совершили должностное преступление. Ведь у липового монтера было и удостоверение, и оборудование, значит, журналист имел какие-то знакомства на телефонном узле. Смирнов решил отыскать тех, кто помог журналисту, и обрушить на них весь свой гнев.
Смирнов понял, что, если он отложит задуманное на завтра, его ярость может улетучиться. Поэтому он спустился вниз, сел в свой автомобиль и доехал до здания Миусского телефонного узла. Здесь и у него были кое-какие знакомства. Ведь именно благодаря договоренности с телефонистами клиенты Смирнова получали на дом счета после разговоров с девушками. И телефонный узел неплохо зарабатывал на этом. Так какого же черта они так его подставили!
Этот вопрос, только в еще более резкой форме, Смирнов и задал Александру Горелову, главному инженеру телефонного узла. Разговор происходил в кабинете Горелова, откуда тот предусмотрительно выслал секретаршу. В принципе Горелов был готов к этому визиту. Он уже успел внимательно прочесть статью и испытал что-то вроде гордости за то, что помог этому материалу появиться на свет. Ему даже было немного обидно, что Леха не сделал в конце приписку типа: «Автор благодарен Александру Горелову за помощь в сборе информации». Конечно, ни он, ни Леха не могли себе такого позволить. Но ничего, теперь Орлов у него в долгу, и ему-таки придется прыгнуть с парашютом, хочет он того или нет. Горелов блаженно улыбнулся, предвкушая предстоящее приключение, и тут явился разъяренный Смирнов.
Его гневную тираду Горелов выслушал молча. Потом предложил гостю сесть и так же молча достал из стенного шкафа бутылку коньяку и две рюмки. Смирнов просто задохнулся от возмущения.
— За кого вы меня принимаете? — севшим голосом спросил он.
— За нормального человека и прекрасного бизнесмена, — спокойно ответил Горелов. — Жизнь — это игра, разве вам никто этого не говорил? Сначала ваш ход, потом ход противника, потом опять ваш ход. Только в отличие от шахмат игроков не двое, а непредсказуемое количество. Вы играете со своими клиентами и ежедневно обыгрываете их на кругленькую сумму, я сыграл с вами. И моя игра, кстати, была вполне безобидной, что-то вроде детских пряток. По-моему, вам надо отнестись к этому философски или, по крайней мере, с юмором. Разве не так? — Горелов взглянул на своего ошарашенного гостя.
Речь телефонщика и тон, которым она была произнесена, совершенно ошеломили Смирнова. Он чувствовал себя загнанным в угол. Он не предполагал, что разговор примет такой оборот. Он был готов к тому, что Горелов начнет отчаянно отпираться, прикидываться обманутым дурачком, возмущаться наглой выходкой мнимого монтера. Смирнов никак не ожидал, что главный инженер не только не станет отрицать свою причастность к подготовке статьи, но и подведет подо все это философскую базу.
— Вы все это говорите серьезно? — Смирнов продолжал задавать нелепые вопросы и от этого чувствовал себя полным идиотом.
— Вполне, да вы садитесь, садитесь, — уговаривал его Горелов. Виктор криво усмехнулся и все же сел, более того, он даже взял рюмку, в которую Горелов уже налил коньяк.
— Все это так глупо, — признался он.
— Да ничего глупого, — успокоил его Горелов, — давайте выпьем за ваше дело. — Мужчины сдвинули рюмки и выпили. — Я просто восхищаюсь вами. И тем, что вам удалось создать эту службу, и тем, что вы сделали ее процветающей, и тем, что вы продолжаете сохранять монополию на этом рынке. Ведь на Западе как? Множество мелких фирм такого рода, все грызутся друг с другом, услуги предоставляют некачественные. А у вас совсем другое дело. — Горелов как бы невзначай опять разлил коньяк. — Я сам иногда слушаю ваши разговоры. Нет-нет, вы только не подумайте, что я часто этим занимаюсь. Изредка, ведь служебное положение это позволяет, вот и трудно бывает удержаться. Особенно, когда на душе погано, женщина какую-нибудь подлянку подкинет, или такое настроение, что просто никого видеть не хочется. А вот послушаю, как ваши девочки работают, и сразу настроение повышается… Это же великая вещь! Вот все говорят: телефон доверия, телефон доверия. Да какой, к черту, телефон доверия! Ну, может быть, старушке какой-нибудь он и нужен. А если у молодого здорового мужика все валится из рук, все мысли только о крюке и веревке, то ему не телефон доверия нужен, а женщина. А если он сидит в депрессии где-нибудь в Чертанове, — Горелов увлекался все сильнее и сильнее, а Смирнов слушал его с не меньшим увлечением, — то где ему, спрашивается, искать женщину? Идти к соседке, толстой бабе в засаленном халате? Звонить девочкам по вызову? И вот приедет какая-нибудь наглая девка и привезет с собой порцию спирохет и гонококков. Нет, потенциальный самоубийца должен позвонить вашим девочкам. Вот кто приголубит, ободрит, вселит силы жить дальше. Разве я не прав? — Смирнов кивнул. — И журналист, между прочим, — продолжал Горелов, — полностью разделяет ваши чувства. Тем более что я девочек видел только на фотографиях, а он видел их, как я вас. Красавицы, говорит, все как на подбор. Могли бы работать фотомоделями, а они, пряча свою красоту, работают чистым словом. Да что я вам рассказываю! Вы же сами это знаете лучше меня.
— А кто этот ваш журналист? — спросил успокоившийся и изрядно подобревший Смирнов.
— Ну, имя его я вам по понятной причине назвать не могу. Но это очень порядочный молодой человек, — начал Горелов.
— Ага, — перебил его Виктор, — как же, порядочный, обманул меня…
— А что ему оставалось делать? — повысив голос, спросил Горелов. — Ведь вы скрываетесь от общественности, не идете на контакт с прессой. А зря. Как может подумать обыватель? Раз секс по телефону, раз женщин не видно — значит, там сидят какие-нибудь уродки с приятными голосами и хорошо подвешенными языками. Вы, наоборот, должны всем демонстрировать своих девочек, чтобы все видели, какие они обаятельные и привлекательные. Но, естественно, при этом нужно сохранять ореол недоступности и анонимности. И журналист, между прочим, был вполне корректен в этом смысле. У всех девушек на фотографиях лица показаны лишь наполовину. Так что вряд ли их кто-то узнает.