Услышать тебя...

Козлов Вильям Федорович

— Счастливый ты, Генка, — с грустью сказал Сергей.

12

Сергей стал понемногу обживаться на новом месте. Первым делом привел дом в порядок. Вымел и выскреб многомесячную грязь. Для того чтобы навсегда избавиться от мусора и хлама, в сторонке возле калинового куста вырыл квадратную яму и все туда закопал. Из мебели в доме был крепкий дубовый стол, две скамейки, старый, изъеденный жучком-древоточцем шкаф темного цвета. Из шкафа он вымел паутину, перья, труху. Приколотил гвоздями разболтавшиеся дверцы и заменил одну ножку.

Нагрев на плите в двух помятых цинковых ведрах воды, вымыл раствором стирального порошка закопченные бревенчатые стены, грязный некрашеный пол, облупившиеся подоконники.

Чтобы

привести свое хозяйство в порядок, ему потребовалось три дня, Генка помог заготовить дров, сколотил скамейку и угнал на лодке за остров. Два дня пробыл он с братом, наловил подлещиков и на попутной машине уехал в город, пообещав еще наведаться со своим другом Кобой.

И вот запущенный, захламленный дом преобразился: внутри стало чисто, светло, просторно и даже уютно. Все в доме было деревянное: скудная мебель, стены, потолок. Дом не знал, что такое обои и штукатурка. Меж обструганных растрескавшихся бревен седыми хохолками выглядывал сухой мох. В углах, в полу, были прогрызены небольшие круглые дырки. Однако за три ночи, проведенные здесь, Сергей не услышал ни писка, ни обычной мышиной возни. Постепенно он познакомился с обитателями старого дома. Из глубоких щелей выползали небольшие проворные жучки и, шевеля усами, подолгу замирали на одном месте, очевидно изучая Сергея. Потому как он не знал, вредители они или, наоборот, полезные насекомые, то их не трогал. Жучки тоже ему не досаждали. Ну, случалось, ночью один из них шлепался на одеяло и тут же смущенно уползал куда-нибудь. Как только наступали сумерки, в доме начинал пиликать сверчок. Вероятно зная, что его вокальные способности не всем доставляют радость, деликатный сверчок поселился не в комнате, а в сенях. Деликатность его проявлялась еще и в том, что стоило Сергею рявкнуть: «Заткнись!» — сверчок тут же умолкал. Правда, не надолго.

Еще один жилец отстоял свое право на дом — это большой паук-крестовик. Он свил голубоватую паутину у форточки. Три раза Сергей смахивал веником паути­ну — паук всегда успевал забиться в щель, — но наутро снова обнаруживал поблескивавшую сеть и господина ее паука. Поразмыслив, Сергей перестал воевать с кре­стовиком. Во-первых, он был красив и чистоплотен — всех высосанных мух старательно закутывал саваном и прятал куда-то в мушиный мавзолей; во-вторых, прино­сил большую пользу: не давал проникать в комнату ко­марам и мухам.

Если раньше паук при виде Сергея спешил убраться в щель, то теперь, поняз, что его оставили в покое, спо­койно взирал из центра своего королевства на Сергея и даже иногда приветствовал его, дернув цепкой лапой по прозрачной струне. Наверное, эта струна издавала ка­кой-то недоступный человеческому уху звук.

С самым серьезным жильцом Сергей познакомился через несколько дней. Он срубил в лесу тонкую, погиб­шую от снегопада березу, распилил ее. Из досок, най­денных в сарае, сколотил ровный щит. Свой стол он ре­шил установить под сенью великолепных красных сосен, стоявших напротив дома. Березовые столбики вбил в землю, а на них укрепил деревянный щит. Получился вполне приличный стол. Доски Сергей обстругал рубан­ком, который вместе с другим инструментом предусмо­трительно захватил с собой.

Когда все было готово, Сергей облокотился на стол и задумался. Над ним ровно и приглушенно шумели че­тыре красавицы сосны. Пахло смолистой хвоей, с озера теплыми влажными волнами плыл крепкий йодистый за­пах водорослей, выброшенных волной на берег. Где-то да­леко кричали чайки, тарахтел лодочный мотор. Низко над бором, неся над собой огромный сверкающий круг, про­шел зеленый с яркими звездами вертолет. Нелепая ру­кастая тень прошмыгнула по лугу, нырнула в озеро и исчезла.

Вот тут-то он и услышал тихий шорох. Повернул го­лову и увидел, как по колышущейся траве от озера тру­сит к дому грациозный белогрудый зверек с маленькой плоской головкой и блестящими черными глазками. Гиб­кое тело вытянуто, приподнятый пушистый хвост заде­вает за траву

и цветы. В зубах у зверька серебристая рыбка.

Наверное, Сергей вздохнул или чуть слышно пошеве­лился, и зверек замер, повернув к нему маленькую кра­сивую головку. Глаза человека и зверя встретились. Зве­рек не испугался, даже не выпустил рыбку из пасти. В блестящих глазах его не было страха, лишь насторо­женность. Ласка. Бесстрашный зверек с мертвой хваткой, с которым боятся связываться даже собаки. Впрочем, Дружок, развалившийся на солнцепеке и не пошевелил­ся. Он бессовестно спал и посвистывал носом, не обращая внимания на большую синюю муху, разгуливавшую по его холке.

Видя, что никакой опасности нет, ласка змеей про­шуршала в траве и исчезла за углом дома. Вот, значит, кто поселился бок о бок с Сергеем. Теперь понятно, по­чему мышей не видно: ласка всех уничтожила. Ну что ж, такое соседство приятно. Придется отныне делиться уло­вом с красивой соседкой, раз она любит рыбу.

В четверг из города приехала грузовая машина. Сер­гей с шофером выгрузили из кузова металлическую лод­ку «Казанка» и мотор «Москва», ребристую железную бочку с бензином, две жестянки с маслом, узкий ящик с запасными частями и инструментом. Кроме этого Вологжанин прислал ящик с приборами, пробирками, стек­лянными трубками и прочими приспособлениями для изу­чения кормового и водного режимов водоемов. Заглянув в ящик, Сергей только головой покачал: кто же он? Рыб­инспектор или научный сотрудник? Шофер, мрачнова­тый рыжеволосый парень, велел расписаться в наклад­ной. Пока Сергей разбирал свое имущество, шофер раз­делся до трусов и пошел к воде. Оглянувшись, сказал:

— Я гляжу, тут и народу-то никого... Пустыня Са­хара!

Сбросил трусы и, сверкая белыми ягодицами, с шу­мом плюхнулся в озеро. Выкупавшись, сразу подобрел, заулыбался. Сергей угостил его холодной окуневой ухой — окуней он натягал удочкой прямо с берега — и крепким душистым чаем. Чай он приготовил на плите, сложенной из красного кирпича под открытым небом. Разжечь плиту было нетрудно, а тяга всегда хорошая. Сергей тут же возле плиты сколотил еще обеденный стол и две скамейки, а для посуды оборудовал полку. Посуду не нужно было и вытирать. Разложишь на полке, и че­рез несколько минут она сухая.

За четыре дня, что Сергей провел в своем новом жи­лище, шофер был его первым гостем. Лодки он видел на озере, а к берегу никто не приставал. Хуторские плоско­донки стояли на приколе за травянистым бугром. Отсюда их и не видно. У хуторских была к озеру проложена своя узкая тропа. Иногда Сергей слышал отдаленные голоса, стук, всплеск весел. Но кто живет на хуторе и сколько там человек, не знал.

Шофер уехал, а Сергей с увлечением занялся уста­новкой подвесного мотора. Хотя Вологжанин и жаловал­ся, что туго у них в рыбоводстве с лодками и моторами, прислал все новое. Раздевшись до пояса, Сергей вето­шью обтирал густую рыжую смазку с мотора, подтягивал ключами и отверткой гайки и винты. Спущенная на воду «Казанка» радовала глаз свежей голубизной.

Легкий ветерок, тянувшийся с озера, обдувал лицо. На душе будто бы стало спокойнее. Он в полной мере начинал ощущать радость новой, еще неизведанной жиз­ни. Все приходилось делать самому: от уборки по дому до приготовления еды. И все делал с удовольствием. По­года стояла великолепная. Рано утром восходящее солн­це будило его. Да и не одно солнце — лесные птицы рас­певали под окном. Ласточки неутомимо таскали пух и сено в свои гнезда, слепленные под самой крышей. При­летал из бора дятел. Искоса поглядывая на Сергея, обстоятельно выстукивал все четыре сосны и улетал. Однажды Сергей насадил на сук кусок хлеба, и дятел, поколдовав на вершине дерева, спустился и принялся клевать. Крошки подбирали на земле синицы. Вертля­вая сорока заинтересованно поглядывала на птичью воз­ню, а когда Сергей спустился к озеру, тут же вспорхнула на сук и, прогнав дятла, ловко стащила расклеванную горбушку и улетела с ней на соседнюю сосну.