Успокой моё сердце
Шрифт:
Я немного хмурюсь, но быстро перебарываю в себе желание последовать совету. Напротив, сажусь на кровати, подгребая под себя часть одеяла.
Нежная материя приятно скользит по коже.
– Доброе утро, - говорю я, робко улыбаясь.
Оглядев меня, Эдвард усмехается в ответ.
– Может и так.
Я чувствую себя раскрепощенно от такого хорошего начала дня. Никаких упреков, приказов и обвинений. Кажется, сегодня у меня амнистия. Как по части страшных сновидений, так и по настроению
Что же, от перерыва не откажусь. По-моему, он необходим нам обоим.
– Сколько времени?
– Почти шесть.
Шесть? Ничего себе…
– Ты всегда встаешь так рано? – совершенно неожиданно понимаю, что говорить с Эдвардом сейчас не стоит для меня особого труда. Мы просто общаемся. И никакого страха. Очень приятно.
– Нет, - мужчина прикрывает глаза, закидывая руки за голову и с удобством устраиваясь на них.
Следуя поданному примеру, тоже ложусь на подушку. Мягкая на ощупь, она окружает меня уютом.
Пользуясь возможностью и новым ракурсом, разглядываю комнату, в которой оказалась.
Черные стены и пол, из которого легко можно делать гробы, я вчера уже видела. Кровать с покрывалами – тоже. А вот остальная мебель является сюрпризом.
Около стены напротив кровати разместился большой кожаный диван. У моего похитителя явно слабость к таким вещам. Впрочем, такой насыщенно-черной кожи я никогда ещё не видела. Даже в этом доме.
Перед диваном подходящий к нему по цвету журнальный столик. Чистый и блестящий, как отполированный. На его гладкой, идеальной поверхности лежит лишь одна газета. Рассмотреть отсюда, какая - не получится.
Сбоку от местоположения бумажного издания виднеется массивный деревянный шкаф. По размеру он превосходит все, что я когда-либо могла наблюдать в самых разных мебельных магазинах.
Поверхность дверец исписана мелкими белыми буквами. Какой язык разобрать не могу, но явно не английский. Может, итальянский? Или французский, как в бильярдной?
Скольжу взглядом по темным стенам, следуя к ближнему из углов. Тумбочка, уже известная мне со вчерашней ночи, напоминает недавние события. Её содержимое бесценно. Для Каллена - так точно.
Оглядываюсь на него, и в голове назревает вопрос, никак не связанный с комнатой, больше походящей на преисподнюю.
Он про ночь. Вернее, то, что ночами происходит. Как никогда четко представляю себе полубезумного вчерашнего Эдварда. Мокрую майку, сжавшие мои предплечья руки, потухшие глаза и морщины. Миллион морщин на всем лице.
Не страшно, нет.
Больно.
– Что с тобой?
Мужчина напрягается, открывает глаза. Во взгляде, направленном на меня, читается в большей степени удивление, но где-то в глубине – явная грусть.
– Что со мной? – передразнивая мой тон, интересуется
– Ночью…
– Ночью ничего не происходит, - не давая мне закончить, перебивает Каллен. Грусть в малахитах исчезла. Осталась лишь сталь вперемешку с ядом.
– Я вижу… - делаю вторую попытку, но и она безрезультатна.
– Не видишь.
Эдвард упрям. Упрям до невозможности, до сумасшествия, до дрожи. Настроение, с которым начиналось это утро, медленно преобразуется из радостного в гневное. А все, казалось, было не так уж плохо…
– Пожалуйста, скажи мне, - отчаянье выходит на первый план, принуждая все иные чувства потонуть.
Не знаю, зачем так необходимо знать о ночных мучениях, приходящихся на долю мужчины. Есть варианты, что для лучшей помощи, ради интереса, просто так… Ни один из них не достаточно полный и верный. Да, для помощи, да, ради интереса. Но и для другого тоже. Меня волнует Эдвард. Точнее то, что творится с ним после полуночи. Вчера я видела все в полной мере и осталась под большим впечатлением от вида мужчины как до, так и после спасительных инъекций.
– С какой стати? – Каллен надменно изгибает бровь, глядя на меня так, будто находится на высоте в сорок метров. Сверху вниз, не иначе.
– У меня есть право знать.
– Откуда? – мужчина прищуривается, пожирая меня глазами. Увлекая в бездну малахитов и грозясь не выпустить обратно.
– Ты позволил помочь… - ищу подходящий ответ, и лучше этого в голову ничего не приходит.
– Мне казалось, помощь была бескорыстной.
– Так и есть! – спешу заверить, пока он и вправду не подумал обратное.
На мгновенье между нами повисает молчание. Эдвард выглядит, как изображения королей на монетах. Надменно-отрешенное выражение лица, дополненное поджатыми губами и яростным, испепеляющим взглядом.
Как выглядит мое лицо – загадка, но, скорее всего, там ведущую роль занимает бессилие.
Внезапно он поднимается с кровати. Направляется к тому самому узкому окну с матовой поверхностью. Останавливается перед самым стеклом, замирает.
Выжидаю около минуты и встаю следом.
Голова Каллена немного оборачивается в мою сторону, когда я поднимаюсь с мягких красных простыней.
Но едва я делаю первый шаг, занимает прежнюю позицию.
Останавливаюсь в полушаге от мужчины, за его спиной.
Отрываю глаза от пола, обращая их к пейзажу.
Надо же, снег замел все и вся! Не осталось ничего непокрытого бесконечным белым покрывалом.
– Твоя проблема в том, что ты хочешь знать слишком много, - негромко сообщает мой похититель. В его отражении в стеклянной поверхности улавливаю взгляд, направленный на мое лицо.
– Я хочу знать тебя, - тихо поправляю я.