Утерянное Евангелие. Книга 3
Шрифт:
Муса вскочил со своего кожаного кресла.
– Начальника безопасности ко мне!
Но его никто не услышал. В кабинет спокойно, как к себе домой, вошел древний старик, кряхтя от артрита.
– Ты кто? – спросил опешивший советник.
Сюда можно было войти, только имея при себе целую стопку пропусков. Старик смотрел на Мусу бесцветными слезящимися глазами.
– Светло у тебя, Муса. Пусть будет ночь…
В ту же минуту в кабинете потемнело, будто кто-то выключил свет. Муса онемел от неожиданности и удивленно посмотрел в окно. В небе висела полная луна, на Дворцовой площади перед резиденцией президента горели
– Ночь? – спросил Муса, как ребенок.
– Ночь, – утвердительно кивнул старик.
– Что вы, что вы?! Господин журналист! В самом деле! Надо же писать правду! Вы для этого и служите перу и бумаге!
Лавров уже полчаса общался с президентом Федеративной Республики Сомали. Виктора неожиданно быстро пропустили к главе государства, всего лишь проверив документы. Как будто его здесь уже давно ждали. Президент встретил его вежливо и без излишнего высокомерия, что само по себе тоже было очень удивительным для маленького царька.
Перед командировкой Виктор, как водится, тщательно изучал материалы о Карим-Абдуле Юсефе. В реальности этого человека трудно было назвать президентом. Он был главой центральной бандитской группировки, которая просто захватила власть, и уже несколько лет оставался на своем посту только благодаря международному сообществу, смотрящему на все его преступления сквозь пальцы. Что можно сказать о человеке, который разрешал своим военным насиловать женщин, убивать политических оппонентов?.. Этому нет названия. Одни эмоции. Но Виктор был сдержан. Он знал, что любая неправильная реакция может стоить ему жизни.
– Поймите же, дорогой мой, – убеждал Виктора Карим-Абдул. – Жизнь в Сомали совсем не такая, как вы себе придумали. Люди счастливы, что получили независимость, что могут вздохнуть свободно от многовекового колониального рабства.
Виктор молча слушал, сидя в мягком кресле напротив. Уже была выпита не одна чашка кофе, а президент все не умолкал.
– Ангажированные средства массовой информации рассказывают, что наша страна – царство хаоса, анархии и прибежище пиратов, – продолжал Юсеф, то и дело посматривая на часы. – Я не хочу, чтобы вы думали то же самое и писали то же самое.
– А как же взрывы?
– О-о-о-о, дорогой мистер европеец! – засмеялся президент, будто речь шла о каком-то спектакле. – Эти люди – прирожденные воины. Не забывайте, что страна всю жизнь боролась за свою независимость… Да-да, – напирал Юсеф, глядя, как у Виктора от удивления поднялись брови. – Вы у себя запишите, что люди просто стреляют в воздух. Это фейерверки, если угодно. И бомб у нас тоже давно нет. Сомалийцы просто балуются со взрывчаткой. Так сказать, привычка детства.
Президент откровенно врал. Врал прямо в глаза. Его темно-коричневое лицо с европейскими чертами и блестящими глазами напоминало джинна из детской сказки. Только вот этого сомалийского джинна обратно в бутылку не загонишь.
Лавров почему-то вспомнил президента Буркина-Фасо (бывшей Верхней Вольты): в «стране достойных людей» президент, официально отказавшийся от бытовых благ и отказавший в них своему народу, гордился тем, что у каждого его подданного может быть кондиционер… Но тут дело посерьезнее. Абсолютный цинизм, замешанный на крови десятков и сотен тысяч погибших и умерших от голода.
– Люди есть люди. Что с них возьмешь? – со смехом доброго пожилого человека говорил тем временем Юсеф.
Карим-Абдул явно кого-то ждал, но и не спешил заканчивать разговор с Виктором. Журналист насторожился. Так обычно поступают, когда хотят арестовать.
– Господин президент, – неожиданно твердо произнес Лавров, устав слушать всю эту галиматью. – Я точно знаю, что вашими людьми задержаны двое членов моей съемочной группы – Олег Маломуж и Игорь Хорунжий.
– Ну, наконец-то! – торжествующе вскрикнул Юсеф. – Я ждал, когда ты сознаешься сам!
– В чем? – непонимающе спросил Виктор, хотя прекрасно понимал, что все только начинается. Сейчас ему будет несдобровать.
– В незаконном пересечении границы государства.
– Господин президент, у меня в порядке все визы и печати. Мы прибыли…
– …Прибыли! Убыли! Вы выехали в территорию нейтральных вод, а затем вернулись обратно и убили граждан Сомали!
– Но мы никого не убивали! – возмутился украинец.
– А это еще нужно доказать! – сверкнул глазами Юсеф.
– Что доказать? Что убили или не убили?
– Без разницы. Для вас это добром не кончится. Ни для тебя, ни для твоих друзей!
Все это угощение кофе и россказни о свободной демократической стране были обыкновенным спектаклем. Этот старый маразматик играл с Виктором, как кошка с мышкой. Видимо, скучно на старости лет. Он, конечно, знал о захвате «Карины». Мало того: он, скорее всего, в доле. Это его заработок. Виктору ничего не оставалось, как максимально тянуть время, параллельно с разговором продумывая план дальнейших действий. Можно было попытаться выскочить на крышу дворца и, воспользовавшись наличием интернета, запустить прямой эфир по фейсбуку или инстаграму прямо оттуда. У Виктора было порядка 100 000 подписчиков, в основном известных и влиятельных людей как в Украине, так и за рубежом. «Пусть не спасут. Пусть хоть отомстят…» – вертелось в голове у журналиста. Вслух же он начинал плести свою паутину:
– Извините, но существует же презумпция невиновности и…
Виктор осекся. Президент смотрел сквозь него, что-то напевая. О каком международном праве и вообще о каком-либо праве могла идти речь в этой ситуации?
– Господин президент. Вы же военный человек. Вы учились в Харькове и знаете, что наши люди никогда и никого просто так не убивают, – мягко говорил Виктор. – Вы же четыре года учились в Харьковском авиационном училище. Правда?
Лавров усиленно думал. В его голове отложилась планировка здания. Он запоминал ее, когда шел в кабинет президента. Это была многолетняя привычка разведчика: идешь в незнакомый дом – прикинь пути к отступлению.
– Мне плевать, что ты там рассказываешь! – злился Юсеф. – Я знаю, что таких, как ты, готовят долго! Вы – агенты, и вас забросили сюда с целью совершить диверсию.
– Извините, господин президент, но мы – простые телевизионщики, которые делают материал о вашей молодой республике, – как можно более примиряюще ответил Виктор, а сам продолжал думать: «Во дворце всего два этажа с надстройкой. Этажи высокие, всего метров пятнадцать будет. Прыгнуть не получится – можно сломать ноги. Если забраться на самую верхушку дворца, передать, что нужно, в прямом эфире вплоть до своего собственного захвата – это будет покруче, чем рассказ о захвате гражданского судна. Надо торопиться…»