Утраченное наследие
Шрифт:
– Нет!
– запротестовала Джоан.
– Мы не бросим тебя одного!
– Твой план не лучше, чем у Джоан, - поддержал девушку Хаксли.
– Легко сказать; "Посплю, пока вы ходите". Ты не хуже меня знаешь, что замерзнешь в сосульку, если проведешь ночь на голой земле без укрытия.
– Придется рискнуть. Ты можешь предложить что-нибудь получше?
– Подожди-ка. Дай подумать.
– Хаксли сел на уступ рядом с другом и подергал себя за левую мочку.
– Самое лучшее, что мне приходит в голову, это отнести тебя в какое-нибудь укрытие и разжечь костер. Джоан
– Все замечательно, - вмешалась Джоан,- только за подмогой пойду я. Ты заплутаешь в этом буране, Фил. Сам ведь знаешь, что твое непосредственное восприятие еще ненадежно.
Оба мужчины запротестовали.
– Джоан, ты не пойдешь одна.
– Мы тебе не позволим, Джоан.
– Все это галантная чушь. Я пойду, и точка.
– Нет, - сказали оба в один голос.
– Тогда мы все останемся здесь на ночь и просидим у костра, прижавшись друг к другу. А утром я спущусь.
– Так будет лучше, - согласился Бен, - если...
– Добрый вечер, друзья.
– Высокий старик стоял на уступе скалы позади них. Синие немигающие глаза пристально смотрели из-под кустистых белых бровей. Лицо гладко выбрито, грива на голове такая же белая, как и брови. Джоан подумала, что он похож на Марка Твена.
Коуберн первым пришел в себя.
– Добрый вечер, - ответил он, - если вечер действительно добрый, в чем я сомневаюсь. Незнакомец улыбнулся одними глазами.
– Меня зовут Эмброуз, мадам. Но вашему другу нужна помощь. Разрешите, сэр...
– Старик встал на колени и осмотрел ногу Бена, не снимая ботинок. Наконец он поднял голову: - Будет немного больно. Предлагаю тебе заснуть, сынок.
Бен улыбнулся, закрыл глаза. Дыхание стало медленным и ровным - видно было, что он уснул.
Человек, назвавшийся Эмброузом, скрылся в темноте. Джоан попыталась проследить за ним внутренним зрением, но это оказалось на удивление трудно. Через несколько минут он вернулся, неся в руках несколько прямых дощечек, которые он разломал на одинаковые куски дюймов по двадцать. Затем незнакомец вынул из кармана брюк скатанный кусок ткани и примотал дощечки к левой голени Бена.
Удостоверившись, что примитивный лубок держится прочно, старик подхватил массивного Коуберна на руки, словно ребенка, и сказал:
– Пошли!
Они без слов последовали за ним тем же путем, которым пришли, идя гуськом сквозь снегопад. Пройдя пятьсот-шестьсот ярдов, старик свернул с проторенной тропинки и уверенно углубился во тьму. Джоан обратила внимание, что на нем всего лишь легкая хлопчатобумажная рубашка без пиджака и без свитера, и удивилась, что он вышел в такую вьюгу, не одевшись потеплее. Он сказал ей через плечо:
– Я люблю холодную погоду, мадам.
Пройдя между двумя большими валунами, он, казалось, скрылся в горе. Джоан и Фил последовали за ним и очутились в коридоре, который шел наискосок внутрь горной породы. Завернув за угол, они попали в восьмиугольную гостиную с высоким потолком, отделанную мягкой древесиной светлого цвета. Окон не было, рассеянный неяркий свет исходил из какого-то невидимого
Старик остановился, не опуская своей ноши, и кивком указал на уютные сиденья - три кушетки, тяжелые старинные кресла, шезлонг.
– Устраивайтесь поудобнее, друзья. Я должен убедиться в том, что о вашем спутнике позаботятся. А потом принесу вам что-нибудь на ужин.
– И он вышел через противоположную дверь.
Фил и Джоан переглянулись.
– Ну, - сказал Хаксли, - что ты об этом думаешь?
– Мне кажется, мы нашли свой второй дом. Здесь просто шикарно!
– И что мы будем делать?
– Я подвину вон тот шезлонг к камину, сниму ботинки, согрею ноги и высушусь.
Когда Эмброуз вернулся, минут через десять, его гости с блаженным видом грели у камина ноги. В руках у старика был поднос, а на нем тарелки с горячим супом, булочки, яблочный пирог и крепкий чай.
– Ваш друг отдыхает, - сказал хозяин, составив блюда с подноса на стол. Не стоит тревожить его до утра. Когда подкрепитесь, в коридоре найдете спальни со всем необходимым.
– Он указал на дверь, через которую только что вошел. Вы не ошибетесь: это ближайшие освещенные комнаты. Спокойной ночи, друзья. Он взял поднос и повернулся к выходу.
– Э-э... послушайте, - нерешительно начал Хаксли.
– Мы очень вам благодарны, мистер... э-э...
– Не за что, сэр. Меня зовут Бирс. Эмброуз Бирс. Спокойной ночи.
– И он ушел.
Глава 5
"...КАК БЫ СКВОЗЬ ТУСКЛОЕ СТЕКЛО..."
Выйдя наутро в гостиную, Хаксли увидел, что на маленьком столике приготовлен основательный завтрак на троих. Пока он поднимал с тарелок крышки и размышлял над тем, требуют ли правила приличия подождать остальных, в комнату вошла Джоан. Он поднял голову.
– Привет, малышка! Здесь неплохой стол накрыт. Взгляни.
– Он поднял крышку с одной тарелки.
– Хорошо спала?
– Мертвым сном.
– Она присоединилась к обследованию содержимого тарелок. Да, наш хозяин понимает толк в еде. Когда мы выходим?
– Когда соберемся здесь все втроем, наверное. Вчера ты была одета по-другому.
– Нравится?
– Она медленно повернулась вокруг, покачиваясь, как манекенщица. На ней было жемчужно-серое платье, доходившее до самых пят. Высокую талию подчеркивали два серебряных шнурка: они проходили между грудей и обвивали талию, как пояс. Обута она была в серебряные сандалии. Во всем ее одеянии было нечто старинное.
– Шикарно. Почему это девушкам всегда больше идут простые одежды?
– Простые... хм! Если ты можешь купить такой наряд на Уилширском бульваре за триста долларов, оставь мне адрес магазина.
– Привет, ребята.
– В дверях стоял Коуберн. Они оба уставились на него. В чем дело? Хаксли внимательно осмотрел друга:
– Как твоя нога, Бен?
– Об этом я как раз хотел спросить у тебя. Долго я был без сознания? С ногой все в порядке. Может, она вовсе и не была сломана?