Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга

Киле Петр

Монс в страхе убегает.

Г е р о л ь д Какой несете вы здесь вздор! Вы, что, сивиллы или музы? 1-я ж е н щ и н а Фортуной вознесенный вор. 2-я ж е н щ и н а Герольд! Иль ты забыл слова? Как ночь светла! Без волшебства Такое таинство в природе Ведь не бывает;

в этом роде Твои слова здесь прозвучат И чрез столетья пролетят.

Герольд не без опаски углубляется до конца таинственной в ночи аллеи и вдруг вздрагивает.

Г е р о л ь д Там, в саду, в конце аллеи Бог Амур, в ночи смелея, С пьедестала вдруг взлетел, С фонарем и пуком стрел. Видит мать он не без страха. Целомудренно светла, Вся она во власти Вакха И мечтательного сна. Из Афин увезена, В Риме сброшена в канаву; Вновь отрыта, как на славу, Пробудилась вдруг она. Не стрела ль ее коснулась? И, весельем возгоря, Беззаботно улыбнулась Над потехами царя. – Сын мой!
– молвила.
– Откуда? Я спала, спала любовь. Сотворил не ты ли чудо - Воскрешение богов? – С рощ далеких Геликона Снова лира Аполлона... Приглашен и он на пир, Что затеял на весь мир Царь, строитель и кузнец, - Сын сказал, - как мой отец. – Здесь и Марс в большом фаворе, - Рассмеялась мать, как в горе. – Но любим здесь бог морей, Царь - строитель кораблей. И тебя призвал, царица Сладких таинств и мечты, Чтоб возвысилась столица Ликом вечной красоты.

На дощатой галерее у Летнего дворца заиграл оркестр, и ряженые закружились в хороводе; к ним присоединяется и публика, в разгаре веселья и царь с царицей; хороводу тесно, и он растекается по аллеям.

Х о р ж е н ш и н Как лед уходит по Неве, Сияя в чистой синеве И вод, и неба, Под звон кифары Феба Несется пестрый хоровод По саду на просторе, И выступает дивный грот В ракушках весь, как в море Жилище нереид; И здесь же рядом шар стоит, Готторпский глобус превеликий, Весьма к тому же многоликий, Со звездным небом изнутри, С круговращением Земли. Г е р о л ь д Кто несется в хороводе, Ростом высясь, со всех ног, Свой средь знати и в народе, Средь богов, ну, точно бог? Да бежит-то он с царицей, А за ними вереницей Знать и люд мастеровой, С кем трудился царь на верфи И вступал с врагами в бой За отечество и веру, - Всех он ныне и созвал На веселый карнавал.

Царь, проводив запыхавшуюся царицу до входа в грот, подходит к герольду с его свитой. Оркестр замирает, и хоровод, растекаясь по аллеям, распадается.

П е т р Герольд! Я дал тебе двух трубачей. А женщины, скажи, взялись откуда? Г е р о л ь д Не ваше ли величество прислали Мне в помощь их, чтоб знал я речь свою? Или ее величество - из фрейлин? Они прекрасны и умны, но странны. П е т р Герольд! Сей праздник ныне завершен.

Герольд взмахивает жезлом, и трубачи подают соответствующий сигнал. Три женщины исчезают. Царь встречает у грота царицу, публика вереницей, прощаясь, уходит, и сад пустеет.

Г е р о л ь д ( оставшись один) Ночь взошла зарею ясной. Сад со статуей прекрасной Просиял, как Рай земной. ( С изумлением.) А высоко над Невой, Будто жили там доселе, Боги Греции воссели.

В просиявшем утреннем небе проступают скульптурные очертания античных богов и богинь.

Сцена 4

Летний сад. Сентябрь 1721 года. Торжества и маскарад. Герольд с жезлом в сопровождении двух трубачей, шутов и денщиков царя.

Г е р о л ь д ( взмахивая жезлом) Вещайте, трубы, о начале празднеств! 1-й д е н щ и к Когда они закончились? Идут Уже неделю непрерывно. Грохот В ушах не умолкает - от пальбы. Адмиралтейству, слышь-ка, крепость вторит И с кораблей на рейде снова гром. 2-й д е н щ и к В ушах твоих звенит. Пока же тихо. Послеполуденный в природе сон, Чему и царь подвержен всеконечно. Зато с зарей всегда он на ногах. 1-й ш у т В работе и делах он тоже зверь. 2-й ш у т Да зверю не угнаться, мне поверь. 1-й ш у т А в празднествах угнаться и подавно; Угрюм иль весел...