Увечный бог. Том 1
Шрифт:
Мертвые конечности шевелились, вялые лица поворачивались, словно глядя на меня… но я не настолько груб, чтобы таскать их за собой. Не нужно обвинять меня такими блеклыми глазами. Какой-то дурак спускается сюда – может, моя пропитанная кожа кажется теплой, но это тепло она впитала от всех этих других трупов.
Я не вернусь. Не вернусь отсюда.
Отец, знал бы ты все, что я повидал. Мать, если бы ты приоткрыла собственное сердце настолько,
Объясните этому дураку, ладно? Мы лежали в куче тел. Нас собрали. Друг, тебе не стоило вмешиваться. Может, они не обращают на тебя внимания, хотя не понимаю почему. И руки у тебя холодные, боги, такие холодные!
Крысы, утыкаясь носами, откусывали кусочки меня из воздуха. В мире, где каждый – солдат, не замечают тех, кто под ногами, но даже муравьи бьются между собой. Мои крысы. Они так старались, а теплые тела для них как гнезда.
Но не всего же меня они съели. Это невозможно. Может, ты меня и вытащишь, хотя не целиком.
Хотя, кто знает. Бабуля, кто-то привязал ко мне ниточки. Когда все вокруг рушилось, он привязал ниточки. К моим Худом проклятым крысам. Ох, и умный ублюдок, Быстрый. Ох, и умный. Весь, весь, я целиком тут. А потом кто-то выкопал меня, вытащил. А короткохвостые только поглядывали и мялись, как будто хотели возразить, но не стали.
Он отнес меня в сторону; и таял на ходу.
Забой скота продолжался. Они постоянно насвистывали какую-то бесконечную песенку, если не прерывались, как будто отвлеченные какой-то мыслью или пораженные самим ее наличием.
Да, он отнес меня в сторону, но где же все?
Кусочки собрались воедино, и Флакон открыл глаза. Он лежал на земле, солнце висело над самым горизонтом, желтая трава у лица была мокрой от росы и пахла прошедшей ночью. Утро. Он вздохнул, медленно сел; тело словно покрылось трещинами. Он поглядел на человека, пригнувшегося к костру из навозных лепешек. Его руки были холодны. И он таял.
– Капитан Рутан Гудд, сэр…
Человек посмотрел, кивнул, не переставая расчесывать пальцами бороду.
– Думаю, это птица.
– Сэр?
Капитан показал на круглый кусок подгорелого мяса на вертеле над углями.
– Вроде как с неба упала. И перья были – они уже сгорели. – Он покачал головой. – Правда, и зубы были. Птица. Ящерица. Два пучка соломы в двух руках, как говаривали на острове Бей.
– Мы одни.
– Пока что. Не удалось их догнать – ты становился все тяжелее и тяжелее.
– Сэр, вы несли меня? – Он таял. Кап-кап. – И долго? Сколько дней?
– Нес? Тебя? Я что, похож на тоблакая? Нет, тянул на салазках… вон, у тебя за спиной. Тянуть легче, чем нести. Немного. Жалко, нет собаки. В детстве я… ладно, проще говоря, я знаю, что значит хотеть собаку. Но вчера я за собаку богу глотку перегрыз бы.
– Я уже в состоянии идти, сэр.
– А салазки тянуть сможешь?
Нахмурившись, Флакон повернулся к волокуше. Два длинных копья и куски еще двух-трех. Все перевязано обрывками ремней от кожаных почерневших доспехов.
– Так, похоже, на них нечего везти, сэр.
– Я-то думал – меня, морпех.
– Ну, я могу…
Рутан поднял вертел и помахал им.
– Шучу, солдат. Ха-ха. Ну вот, вроде готово. Жарка – процесс превращения знакомого в неузнаваемое, а значит, вкусное. Когда возник разум, первым вопросом было: «А можно это пожарить?» В конце концов, попробуй коровью морду… ну, люди в самом деле едят… а, неважно. Ты наверняка голоден.
Флакон подошел ближе. Рутан снял птицу с вертела и, разорвав пополам, протянул морпеху его долю.
Ели молча.
Наконец, обсосав и выплюнув последнюю косточку, слизав жир с пальцев, Флакон вздохнул и посмотрел на сидящего напротив.
– Сэр, я видел, как вас завалило примерно сотней короткохвостых.
Рутан прочесал пальцами бороду.
– Точно.
Флакон отвел взгляд, потом начал снова:
– Полагали, что вы мертвы.
– Доспехи они не пробили, но я весь в синяках. Словом, они втоптали меня в землю и, ну, сдались. – Он поморщился. – Выкапываться пришлось долго. И, не считая мертвых, которых они собрали в кучу, не было видно ни Охотников за костями, ни союзников. С хундрилами, похоже, покончено – я никогда не видел столько мертвых коней. Траншеи захвачены. Летерийцы нанесли врагу урон и сами пострадали… и трудно сказать, сколько погибло с обеих сторон.
– Похоже, кое-что я видел, – сказал Флакон.
– Но я смог учуять тебя, – сказал капитан, не глядя Флакону в глаза.
– Как?
– Вот так. Тебя почти не было, но осталось достаточно. И я вытащил тебя.
– А они только смотрели.
– Они? Не обратил внимания. – Рутан вытер ладони о бедра и встал. – Готов идти, солдат?
– Думаю, да. И куда мы идем, сэр?
– Искать тех, кто еще остался.
– Сколько прошло времени?
– Четыре дня – или пять.
– Сэр, вы – буревсадник?
– Волна-убийца?
Флакон нахмурился еще больше.
– Опять шучу, – сказал Рутан Гудд. – Давай заберем, что есть на салазках… найди себе меч. И прочее, что может понадобиться.
– Все это было ошибкой, да?
Капитан взглянул на Флакона.
– Ошибкой становится все, солдат, рано или поздно.
Далеко внизу пенился бурлящий водоворот. Он стоял на самом краю обрыва и смотрел вниз. Справа покосившийся камень отмечал край почти ровной вершины, а в стороне узловатая черная Скала, похожая на торчащий гигантский палец, словно испускала мутный белый туман.