Увечный бог. Том 2
Шрифт:
– Твоих дочерей… духи правые, теперь я вижу сходство. Глаза, жесты… Но Хетан…
– Ах, сладостная Хетан. Воспоминания подобны рагу из страсти и тревоги! Но сейчас не об этом. Печальна доля матери, страшна доля ее детей, и наш долг – это исправить. Отчего же ты не ешь? Отчего же ты не пьешь? Перед тобой лучшие яства со стола Барука!
Торант развел руками.
– Все… пропало.
– Ай-яй-яй! Вечное проклятие непродуманности. Стало быть, в следующий раз, мой нецивилизованный друг. Однако отведенное
Торант пригляделся.
– Лук. Колчан. Стрелы.
– Рхиви… По сей день каждый год они осыпают меня бесполезными дарами. Повод к тому загадочен, но, несомненно, заслужен. Я всегда раздаю то, что получил, в знак своей безграничной щедрости. Уверен, это оружие гораздо лучше того, что у тебя есть сейчас, не так ли?
– Мой лук сломан, и мне нечем его починить. Стрелы рассохлись и искривились. Я хотел выправить их, но позабыл. Оперенье…
– Можешь не продолжать, добрый сударь. По твоему перечислению Крупп может однозначно заключить: да, подношения рхиви воистину лучше того, что у тебя есть.
– Я так и сказал.
– Правда? Превосходно. Так бери же и уходи. Быстрее. И пусть никто не посмеет назвать Круппа безответственным отцом, как бы там на суде ни утверждала баронская дочка. И если бы Крупп не раскрыл скандальную тайну, что теперь она спит со своим адвокатом, то быть Круппу куда более тощим, чем ты сейчас видишь перед собой в красном камзоле и…
– Погоди! Я заблудился! Она сказала…
– Оглянись, о хитроумный юноша!
Забрав новое оружие, Торант медленно развернулся и увидел в двадцати шагах догорающий костер, прижавшихся друг к другу под шкурой детей и сгорбленную фигуру Олар Этил. Он хотел было поблагодарить коротышку, но тот исчез, а вместе с ним и его скромный очаг.
Торант рассмотрел оружие поближе. Это не сон. Оно настоящее и отменно сделанное. Он попробовал натяжение тетивы. Духи! Да эти рхиви, должно быть, великаны!
При его возвращении Олар Этил едва шевельнулась.
– Передумал, стало быть?
– Да, – ответил Торант и положил рядом с собой лук и колчан.
– Вот и правильно, щенок. Пути опасны для столь недалеких, как ты. Если хочешь исполнить свою клятву, тебе следует держаться поближе ко мне.
Торант подбросил в костер последний кусок навоза; искры взмыли в ночное небо.
– Как скажешь, заклинательница костей.
Олар Этил снова опустила голову. Торант посмотрел на нее. Когда сон будет на последнем издыхании, карга, я разбужу тебя.
Спящий Абси заворочался и тихо пропел:
– Кра-ла-ла-ла. Ик!
Глаза у ребенка были закрыты, а на лице застыла довольная улыбка. Малыш облизнул губы.
Спас их ради него, а, Крупп? Молодчина.
Онос Т’лэнн медленно развернулся. Перед ним стояла тысяча т’лан имассов, подсвеченных нефритовым сиянием. Так много? И еще сотни пылевых вихрей. Чужаки. Вызванные раскрытием Телланна. Это ли то, что я хочу? Это ли то, что мне нужно? Он пошатнулся под тяжестью безжалостного внимания. Мечты, потребности – все это не важно. Важна лишь воля. Одной ею можно разрушить мир. И отстроить потом заново. Ощутив прилив сил от этой мысли, Онос медленно расправил плечи.
Когда я сделаю свое дело, прах станет прахом. Ничего больше. Никого живого с тайнами. Или исполненного ужасом и горем. Просто прах.
– Вы понимаете меня?
– Да, Первый меч.
– Я освобожу вас.
– Еще рано, Первый меч.
– Я пойду один.
– Так тому и быть.
Воинство рассыпалось клубами пыли, остались только двое, что стояли в дальних рядах легиона.
Онос присмотрелся к ним, затем жестом велел подойти.
– Первый меч, – заговорила женщина, – я когда-то ступала по этой земле… и вместе с тем не ступала.
– Тебя зовут Ристаль Эв.
– Да.
– Твои слова не имеют смысла.
Она пожала плечами и указала на север.
– Там. Что-то… нехорошее.
– Олар Этил…
– Нет, Первый меч. Ближе.
– Тебе любопытно, Ристаль Эв?
– Внутри нее затерянные воспоминания, Первый меч, – подал голос Улаг Тогтил, стоящий рядом. – Возможно, они пришли от других имассов, которые жили здесь раньше. Возможно, это ее собственные. То, что находится на севере, будто разбередило старую рану. Ее нельзя увидеть. Но можно почувствовать.
– То, что ты ищешь, под угрозой, – сказала Ристаль Эв. – Это меня пугает. Но уверенности нет.
Онос Т’лэнн вгляделся в их лица.
– Вы двое хорошо противитесь моей воле. Я вижу, как вы черпаете силу друг в друге. Это… необычно.
– Это любовь, Первый меч, – сказал Улаг.
Онос молчал, силясь осознать эти слова.
– И мы нашли ее не внутри себя, – сказала Ристаль Эв. – Мы обнаружили ее…
– Будто камень в потоке, – произнес Улаг. – Яркий, прекрасный…
– В потоке твоих мыслей, Первый меч.
– Когда горы грохочут и лед на высоких перевалах наконец рассыпается под весенним теплом… – Улаг поднял и уронил иссохшую руку. – Поток становится водопадом и смывает все на своем пути. Река безжалостная. И однако в ней… сверкает камень.
– Это невозможно, – возразил Онос Т’лэнн. – Внутри меня нет ничего подобного. Огонь Телланна выжег мою душу дотла. Вы заблуждаетесь. И сбиваете с толку друг друга.
Ристаль Эв пожала плечами.
– Иллюзия умиротворения – разве это не дар любви, Первый меч?