Увечный бог. Том 2
Шрифт:
Сечул Лат опустился на землю и закрыл лицо запыленными руками. Устану ли я когда-нибудь? Да. Теперь устал. Глядя на то, что мы высвободили. На то, что мы учинили.
Эстранн, шатаясь, подошел к нему и упал на колени. На его истерзанном лице смешались маниакальная радость и ужас. Странник мертвенно улыбался.
– Видишь, Сеч? Им придется ее остановить! У них нет выбора!
Да, прошу. Остановите ее.
– Она начала двигаться, – объявила Кильмандарос.
Сечул оттолкнул Эстранна и приподнялся. Но в небе ничего нельзя было прочесть: его
– Куда? – спросил Сечул.
Мать указала рукой.
– Следи за ней по земле. Пока что по-другому ты ее не увидишь.
Сечул Лат поднялся.
– Смотри, – сказала Кильмандарос.
По земле тянулась широкая выбеленная полоса.
– Северо-восток, – прошептал Сечул, глядя, как полоса продолжает двигаться. – Все, что оказывается под ней…
– Там, где пролетела Корабас, жизнь прекращается навсегда, – сказала Кильмандарос. – Все сущее замирает. Она – Око отрицания, центр бури, в котором все погибает.
– Мама, мы зашли слишком далеко. На этот раз…
– Поздно! – возопил Эстранн. – Она – это сердце магии! Без Ока отрицания чародейства не будет!
– Что?!
Кильмандарос покачала головой.
– Все не так просто.
– Вы про что? – повторил вопрос Сечул.
– Теперь, когда она на свободе, элейнты обязаны ее убить. У них нет выбора. Их сила основана на магии, а Корабас убивает самую ее основу. И поскольку она невосприимчива к колдовству, в ход пойдут когти и клыки, а значит, понадобятся все элейнты, вплоть до Т’иам. Да и К’рул тоже не сможет дольше сопротивляться зову Странника, ведь это он первым усмирил драконов.
– Им придется ее убить! – кричал Странник. Кровавая струйка, текшая из пустой глазницы, почернела от грязи.
Кильмандарос неопределенно хмыкнула.
– Если они правда убьют ее, Эстранн, тогда буря утихнет. – Она повернулась к Старшему богу: – Но ты и так это знал – либо догадался. Ты хочешь уничтожить все колдовство, связанное законами. Ты хочешь создать мир, где смертные больше никогда не смогут тебе навредить. Мир, где нам приносят кровавые жертвы, но мы не имеем власти вмешиваться, даже если захотим. Ты желаешь поклонения, Эстранн, но такого, чтобы ты не был обязан давать что-то взамен. Я права?
Сечул Лат опустил голову.
– Они не смогут ее убить…
Эстранн подошел к нему вплотную.
– Они должны! Я говорил тебе! Я сделаю так, что они все погибнут! Все – в том числе и эти божки, наши дети! К’рул поймет – увидит, что нет иного выхода, иного способа покончить с этой чудовищной катастрофой. – Он ткнул пальцем в Сечула: – А ты думал, мы в игрушки играем? Мухлюем с костяшками, а потом подмигиваем сообщникам? Я призвал Старших богов! К’рул хочет сделать вид, будто не замечает меня? Как бы не так! Я его вынудил! – Он вдруг захихикал, а пальцы у него задрожали. – Она – сгусток крови в его венах! Когда она дойдет до его мозга, он умрет! Я – Господин обителей, и меня обязаны заметить!
Сечул Лат попятился от Странника.
– В первый раз они ее сковали, – сказал он, – потому что убить было нельзя. Иначе бы погибли
Она отвела глаза.
– Я устала от всего этого.
Устала?
– Но… но сердце Увечного бога…
Эстранн сплюнул.
– Какое нам дело до этого засохшего шматка мяса? Когда все будет кончено, он тоже умрет, как и остальные! Как и форкрул ассейлы – и все прочие, кто осмелится мне перечить! Ты не поверил, Сеч, решил не принимать меня всерьез. Опять.
Сечул Лат покачал головой.
– Теперь я тебя понимаю. Твой настоящий враг – Господин Колоды драконов. И драконы, они же Пути, – вся эта новая, необузданная мощь. Но ты знал, что не в силах тягаться с тем Господином, пока всем правят боги и Пути. И ты замыслил все это уничтожить: и Колоду, и магию драконов, и Господина, и всех богов. Но отчего ты так уверен, что Обители смогут выстоять перед Оком отрицания?
– Потому что Обители – Старшие, тупица. Все эти Пути и порядок, которым связали никому не подчиняющуюся Старую магию, произошли из-за договора между К’рулом и элейнтами. К’рул интригами заставил одного из драконов Великого клана стать Отрицателем – Отатаралом, – а остальных привязать себя к аспектам магии. Они наложили на колдовство закон, а я этот закон разрушу. Навеки!
– К’рул стремился к миру…
– Он стремился свергнуть нас! И у него получилось… Но сегодня – сегодня! – мы возьмем реванш. Сечул Лат, разве ты не согласился покончить с миром? Я сам слышал, как ты высказал свое согласие!
Я же не всерьез. Я никогда не бываю серьезен. Мое вечное проклятие.
– Что ж, Эстранн, если ты не станешь искать сердце Увечного бога, куда же ты отправишься?
– А это уже мое дело, – огрызнулся тот и стал разглядывать бледный шрам, протянувшийся по земле. – Далеко отсюда.
Он снова подошел к Сечулу.
– Маэль наконец понял, что мы совершили. Однако скажи мне, ты его видишь? Бросился ли он на нас со всей своей яростью? Нет. А Ардата? Она тоже что-то задумала. Как и Олар Этил. Старшие снова приблизились к Восхождению, снова готовы править. Еще многое предстоит сделать.
И Странник ушел. На юг.
Бежит.
Сечул Лат повернулся к Кильмандарос.
– Теперь я вижу свой дальнейший путь, мама. Рассказать тебе? Я буду бродить, одинокий и потерянный, в компании с растущим безумием. Это всего лишь видение, но очень отчетливое. Что ж, – он сухо рассмеялся, – в каждом пантеоне нужен сумасшедший паяц.
– Сын, – ответила она, – это всего лишь план.
– Ты о чем?
– О Страннике. То, что мы высвободили, нельзя подчинить. Теперь, что бы он там себе ни думал, будущее как никогда не предопределено.
– Можно ли сковать ее снова, мама?
Кильмандарос пожала плечами.
– Аномандр Рейк мертв. Другие элейнты, принимавшие участие в сковывании, тоже мертвы.
– А К’рул…
– Она сейчас у него внутри. Он ничего не может сделать. С ней будут бороться только оставшиеся элейнты. Они попытаются повергнуть ее, но Корабас давно рассталась с рассудком и поэтому будет драться до самого конца. Многие погибнут.