Увечный бог
Шрифт:
– Что ж, верное, хотя и обидное, наблюдение. Но подумай: убивая и делая чучела из детей, разве не разделила ты с ним ту же самую презренную наглость?
– Я ставила эксперимент. Могу ли я разделить чувства убиваемых? Увы, нет. Я ощущала... грусть. О том, что в руках такая власть, а использовать ее надо ради разрушения. Хотя я узнала и кое-что еще, истину о себе. Есть удовольствие в разрушении, на редкость горькое удовольствие. Подозреваю, хронические убийцы путают его с "исключительностью".
– Наверное, ты права.
– Потому что
– Я полагал, что ты рано или поздно придешь к такому выводу.
– Почему же?
– Ну, похоже, тебе нужно оправдание, когда ты нас убиваешь. Ты имеешь жалость к низшим зверям мира, но люди в это определение не входят. Ирония в том, что твои суждения диктуются той же наглостью, какую ты увидела в королевской семье Колансе. Зверь неразумен, потому его можно убивать, не совершая греха. Хотя, разумеется, вся идея целиком нелепа. Верно?
Сестра Хитроумная вздохнула.
– Было весьма приятно поговорить. А теперь я желаю, чтобы ты отнял собственную жизнь, положив конец бессмысленной битве. Хотелось бы сказать, что с твоей армией хорошо обойдутся. Но правда в том, что я буду ей командовать, как судимами. Силой Голоса пошлю их против врагов, какими бы те не оказались, и солдаты станут сражаться без страха. Станут драться с жестокостью, невиданной среди вашего племени, ибо я намерена ИСПОЛЬЗОВАТЬ их, как вы используете лошадей или боевых псов. Иными словами, как хорошо дрессированных животных.
– Что за унылая перспектива, Форкрул Ассейла. Я ведь говорил о жалких потребностях? Все они сводятся к власти. Король убивал зверей, потому что имел власть, и выражение власти его радовало. Но чувство длилось недолго, и тогда он снова шел на охоту. Думаю, это позор. Но и ты пересказала мне всё то же старое дерьмо. Голосом и магией Аграст Корвалайна ты будешь пытаться заполнить пропасть в душе, пропасть, жаждущую контроля. Горечь правды в том, что ничего ты не контролируешь, и вселенной суждено проглотить тебя - так же, как всех остальных.
– Ты не веришь во власть творить добро? Вершить праведное?
– Оплот Зверя ищет мести. Желает восстановить баланс убийств. Будет ужас, но я, по крайней мере, вижу тут логику. Хотя боюсь, время упущено. Их век ушел в прошлое.
– Мы докажем лживость твоих слов, смертный.
– Нет, не докажете. Потому что, Форкрул Ассейлы, вы скоро упадете, и в падении повалите союзников, и ничтожество их продлится надолго. Конец трагедии зверей положат лишь люди. Волкам советую быть терпеливыми. Больше ничего не нужно, ибо мы, люди, уничтожим себя сами. Потребуется немало времени, потому что нас очень много... но мы доведем дело до конца, мы ведь очень старательны. А вот ты и твои сородичи, вы нам даже не интересны.
– Брось нож, смертный. Встань на колени.
– Извини, но я плохо слышу.
Она моргнула.
– БРОСЬ НОЖ!
– Боюсь, даже шепота нет.
– Он вытащил небольшую деревянную карту.
– Я Ганоэс Паран. Был солдатом в Малазанской Армии - точнее,
– Он поднял карту.
– Вот куда уходит твой голос. Другое королевство, и там тебя слышат - и поддаются твоей власти - лишь насекомые и черви в грязи. Они смущены. Они не знают, что такое нож. И не умеют вставать на колени.
Сестра Хитроумная сделала шаг.
– Тогда я сверну тебе шею голыми руками...
Он вроде бы отклонился назад - и пропал. Карта ударилась о мостовую. Ассейла нагнулась, подобрала ее. Это был только набросок - грубый пейзаж, вроде бы почва, низкие растения - и там, смутно видимая в полумраке, стояла фигурка мужчины. Он помахал рукой; в голове раздался голос: – Иди за мной, Форкрул Ассейла. Приглашаю подраться здесь. Нет? Ну, я точно глуп, считая тебя глупой. Ведь мне достаточно будет сделать шаг и бросить тебя в ловушке, в этом дурном месте. Долго, очень долго будешь ты выбираться домой. Хорошо. Мы встретились. Мы враги, знающие один другого. Как и следует.
Ты не можешь поработить мою армию. Хочешь победы - придется попотеть. О, кстати: я наслаждался нашей краткой беседой. Думаю, теперь я понимаю тебя лучше, чем ты меня. Намерен использовать такое преимущество. Ох, видела бы ты свое лицо...
Зарычав, она разломила карту надвое, швырнула наземь. Вихрем развернулась, пошла к поджидавшим офицерам.
– Призвать Брата Грозного. Собрать легионы. Мы положим этому конец!
Один из водразов, трепеща, вышел вперед и поклонился.
– Чистая, нам нужны подкрепления...
– И вы их получите. Будем атаковать постоянно. Не давайте им отдыха. Брат Грозный ждет с тремя легионами. Я приколочу шкуру этого человека к стене цитадели.
Водразы начали ухмыляться.
– Ценный трофей, Чистая.
Она поглядела на крепость.
– Сделаю, - шепнула она, - потому что могу.
– Вы дурак, - бросил Ното Свар.
– Она ведь почти вас поймала?
Паран стер грязь с сапог.
– Найдите Кулака Бюд. Пусть подготовит резервы. На этот раз будет серьезно. Передайте Маттоку сделать кавалерийскую вылазку, прежде чем ублюдки перестроятся.
– Она пыталась вами управлять?
– Говорю вам, у меня был ответ. Но вы правы: эти Форкрул Ассейлы двигаются чертовски быстро. Почти. Подобралась ближе, чем мне хотелось, но...
– он улыбнулся целителю, - мы их растормошили. Получили себе двух чистокровных и новые легионы.
– Дайте догадаюсь. В соответствии с вашим планом.
– Где Ормулоган? Нужно поработать над наброском - на случай, если придется убираться к Худу.
Ното Свар вздохнул и пошел искать Имперского Художника. Он так сильно жевал рыбью кость, что ощутил во рту вкус крови.