Увечный бог
Шрифт:
Старший Бог, что не был Маэлом из Морей, встал лицом к Увечному.
– Давно блуждаешь ты в крови, мною подаренной этому Королевству. Я К'рул, Создатель Садков. Пришла пора тебе уйти, вернувшись домой.
Увечный Бог задумался и сказал: - Я плоть и кость. У меня обличье человека. Туда, куда зовут меня дети, я не могу уйти. Вы хотите, чтобы я призвал их вниз?
– Нет. Это будет означать смерть всех нас.
–
– Путь будет, - сказал К'рул.
– Он начинается с Геборика, но окончится руками другого.
– Плоть, в которую ты облачен, - добавил Маэл из Морей, - не соответствует пути назад. Но это лучшее, что они смогли сделать.
– Падший, - сказал К'рул, - ты веришь нам?
Увечный Бог поглядел на Геборика - и выпустил ладони Старших. Протянул руки к Геборику.
Но смертный сделал шаг назад.
– Не сейчас, и не обе. Обе тебя убьют. Я протяну руку, Повелитель, когда придет момент. Обещаю.
Увечный Бог поклонился и отступил.
И Геборик, некогда прозванный Легкокрылым, поднял отатараловую руку над водами. Медный свет брызнул, заливая обширность пещеры.
Вырвавшиеся из кургана пальцы обняли его целиком, но не разорвали грунт. Призрачные, прозрачные, они образовали арку высоко вверху, захватив Отатараловую Драконицу.
Корабас издала оглушительный крик - но был ли это крик боли, страдания или избавления, Скрипач не смог бы сказать.
За снижающейся Отатараловой Драконицей манифестация Тиам - ставшей уже плотью, телесным многоглавым левиафаном - начала разрываться на части. С тихими на таком расстоянии криками драконы отделялись, взмахивая крыльями на свободе.
Почти все улетали, словно им подпалили хвосты. Скрипач смотрел, забыв про огромную тушу Корабас, как они мчались прочь, тогда как другие, слишком израненные, падали, ударяясь о землю с громоподобным треском. "Да уж, сегодня дождит драконами".
Быстрый Бен пялился в небо, чуть слышно молясь. Потом глаза его сузились - он мог видеть сквозь Корабас. "Он ее взял... кто бы ты ни был, ты ее взял.
Боги, кажется, сработало.
Я обещал, Бёрн. Я тебе обещал, не так ли?
Ладно, ладно. Не могу приписать себе всю заслугу.
Или...
Ну, другим я расскажу со всей скромностью. Но здесь, в голове... ЭТО СДЕЛАЛ Я!"
Калам видел, какая адская гордыня озаряет лицо колдуна, и в точности понимал, о чем думает тощий ублюдок. Ассасину захотелось его ударить. Раз десять. По меньшей мере.
Призрачное тело Корабас проходило сквозь людей. Калам, сидевший на корточках, поглядел на Увечного Бога. Тот стоял недвижно, закрыв глаза, воздев руки в небо.
"Может, тебя отнесет дракон, дружище. Не все же они улетели?"
Рядом шлепнулась женщина, которую он никогда прежде не встречал, и соблазнительно улыбнулась.
– Мне ты нравишься.
"Боги, только не еще одна". – Кто ты, во имя Худа?
Улыбка стала еще шире.
– Я женщина, укравшая луну. О, вижу, ты не веришь?
– Ну, то есть, - ответил он, - ты ее украла, отлично. Но зачем ты ее разбила?
Ярость шла этому лицу куда больше.
– Я Апсал'ара, Повелительница Воров!
Он ухмыльнулся.
– Никогда не любил воров. "Обманывай ожидания. Работает безотказно".
Быстрый Бен фыркнул, слушая их беседу.
"Калам, ты ничему не учишься? Или не можешь себя сдерживать?"
Потолок пещеры внезапно стал раскаленным до белизны. Геборик повернулся к Увечному Богу: - Сейчас! Открой глаза - тебе нельзя быть здесь вместе с ней. Никому нельзя!
Увечный повернулся. Он ощутил уход Старших Богов.
"Прощайте, Маэл из Морей и К'рул Создатель Садков".
– Открой глаза!
Он так и сделал, ощутив, как Геборик берет его за руку.
Корик прятался за накрененным камнем. Он не сводил глаз с Увечного, который стоял в пяти шагах. В душе росла нужда, непреодолимая, дикая. Она хотела его пожрать. Она хотела уничтожить мир, в котором он живет, сорвать тонкую кожицу, скрывающую то, что внутри, от того что снаружи.
Ответа нет. Нет, кроме очевидного - того, который он не хочет слышать. Если бы он выслушал ответ, вынужден был бы узреть свою историю - не ностальгическую похвальбу, а череду обид и тягот, увидеть все раны, и свои, и те, что он наносил окружающим.
Он смотрел на Увечного Бога, словно тот мог спасти его душу.
И Падший открыл глаза, прямо поглядев в глаза Корика.
Нефритовый огонь кружился столбом, облачая бога. Свет становился все ярче, воздух свистел.
Взоры сплелись, пусть их разделял изумрудный огонь.
И Корик увидел нечто... пробуждение, взгляд... обещающий...
Ощутил, как душа тянется - ближе, ближе... тянется, чтобы коснуться.
Увечный Бог улыбнулся ему с такой любовью, таким пониманием.