Увертливый
Шрифт:
– Это потом. Сначала определимся. У меня ведь есть бизнес, а «купертинцы» это, просто, – забава.
– Да знаю я! У нас с тобой, Фабио, – одинаковый бизнес.
– Ладно, вот что могу предложить. Во Флоренции у меня есть вилла. Ее я использую для транзитных целей. Ну, ты понимаешь… А еще у меня там – винные погреба. Собственно, это не вилла, а маленький замок. А погреба – не простые подвалы, а подземные улицы. Настоящая жемчужина. Я так и назвал эту виллу!
– Предлагаешь, спрятать Бульбу туда?
– И этой же ночью.
– Почему ночью?! Этот Петр все равно найдет.
– Усложним ему задачу и выиграем время. Флоренция – меньше чем Рим. И людей там поменьше. Каждый
– Именно врасплох! Ну а если он не найдет «живца»?
– Пусть помучается. А мы подыграем. Ты, тем временем, вызывай подкрепление, хотя бы пять человек. У меня на вилле штат – небольшой.
– А как найти виллу?
– Тебя привезут, а там сориентируешься. Людей вызывай сюда. Во Флоренцию отправимся вместе.
– Я не знаю, когда будут люди, но пока Бульба здесь, мы – под угрозой.
– Предоставь это мне.
– Не хочешь открывать карты?
– Вообрази себе, что сейчас он нас слушает.
– Ну, ты даешь!?
– Все возможно, Игорь. Твой Пьетро – хитрец!
– Ты знаешь, я ведь не очень уверен, что это – тот самый, что с фотографии и зовут его, именно, Петр.
– А сейчас – и не важно. Условно назовем его Пьетро! Выходим!
Петя слышал, как в дверном замке повернули ключ.
16.
Выйдя из туннеля под железной дорогой, Галкин свернул направо: возвращаться в гостиницу не хотелось. И хотя весь день провел на ногах, усталости не было. Наоборот, он испытывал возбуждение и еще – сильный голод. До вокзала было отсюда рукой подать. Петя решил пообедать там, где обедал вчера, хотя время было уже ближе к ужину. Но, как только он вышел на виа Джованни Гильотти, что-то ему не понравилось. Сзади, у портала тоннеля он уловил какое-то мельтешение и мгновенно изменил маршрут. Он теперь шел не на право (к вокзалу), а налево, к трамваю, который должен был следовать в сторону площади «Больших Ворот». У портала была конечная остановка. Галкин забрался в вагон и, присел у задней площадки, ведя наблюдение за тоннелем. Мельтешение продолжалось, но, пока трамвай стоял, никто не появлялся. Со стороны следующего тоннельного перехода (ближе к вокзалу) подъехала санитарная машина и остановилась напротив тоннеля. Два человека, отделившись от портала, бегом пересекли улицу и вскочили в салон авто. В этот момент подошел водитель трамвая и взобрался на свое место. Галкин «пропеллером» выскочил через открытую дверь и, перейдя на «вибрацию», стал переходить дорогу.
Трамвай просигналил и тронулся. Машина поехала следом за ним. Петя успел пересечь проезжую часть перед ее бампером и даже помахал рукой. Его не заметили. Свернув на боковую улицу, наш герой поспешил к расположенной неподалеку площади-скверу «Виктора Эммануила», не забывая, при этом, оглядываться по сторонам. Он уже потерял счет названиям, включавшим в себя имя первого короля Италии.
Перейдя в нормальное состояние, Галкин оценил обстановку. Похоже было, что Фабио решил действовать самостоятельно, мягко отстранив от участия Игоря Николаевича.
Взору открылся красивый сквер. Галкин выбрал местечко, где зелень – погуще, а людей меньше, присел на скамеечку и решил разобраться с документами Фабио. Петя искал фамилию. Никакого паспорта, разумеется, не было и документов на автомашину – тоже. Но были разные бумажки: приглашения, уведомления, пачка визиток, даже одно письмецо. Просмотрев документы, он пришел к выводу, что Фабио носит фамилию Сельвестри.
Пройдя под колоннами, вдоль большого здания, Петя вошел в вестибюль метростанции также имени первого короля Италии.
Найдя глазами телефон-автомат,
Потом – спустился на перрон, сел в поезд. На следующей остановке вышел, но не на улицу, а сразу поднялся на второй этаж, где рассчитывал пообедать и минут через пять, действительно, приступил к трапезе. Пока ел, решил провести с собой внутреннее совещание – определить, чего он, собственно, добивается, а чего старается избежать. Прежде всего, ему хотелось, чтобы Бульба скорее вернулся домой. Было все равно, как его возвратят: то ли похитители это сделают сами, то ли его найдет Интерпол. С другой стороны Галкину была невыносима мысль, что Бульба может узнать о его участии. Поэтому он и звонил с «автомата». Во-первых, он не желал, чтобы Бульба чувствовал себя чем-то ему обязанным, и потом, это было связано с женщиной, счастье которой он даже в мыслях не смел поставить в зависимость от своей воли. Ему вообще казалось странным, что какое-то дело связывает его с ней. Он представлял ее парящей на недосягаемой высоте. И в то же время чувствовал, что ей больно, что она тоже страдает, просто не может не страдать. А он, при всех своих необычных способностях, только бегает, суетится, и все пока – бестолку.
Покончив с едой, Галкин встал с места и увидел охранников Фабио. Они следовали за ним по пятам и чувствовали, где его можно найти. Обеденный зал был большой, но они сразу его обнаружили. Петра охватил гнев, но он был сыт и не мог долго сердиться. «Эти ребята со мной уже сталкивались, – догадался он. – Они могут меня распознать в любом гриме. Они тоже совершенствуются. Ну что ж, примем меры». Он исчез, и охранники яростно закрутили головами. Петя приблизился к старшему из них. Тот стоял возле очереди спиною к плотной брюнетке. Петя подкрался и, первое что сделал, сунул ему в карман все документы, которые умыкнул у Фабио, потом, ущипнув толстушку за ягодицу, «отвибрировал» в сторону.
Треск пощечины прозвучал в столовой, как выстрел. Какой-то мужчина схватил охранника за грудки. Петя не стал дожидаться развязки. Он уже покидал вокзал. Пробегая мимо санитарной машины, – мимоходом, почти не задумываясь, проколол колесо. Перейдя привокзальный сквер, он вышел на круглую «Площадь Республики» с огромным фонтаном наяд (нимфы рек, ручьев и озер) и свернул влево на «улицу Национале» (Via Nazionale).
В голове копошились грустные мысли. Опять выходило, он может себе позволить только чуточку похулиганить, еще раз убедиться в своих особых возможностях и тем ограничиться. Ведь если бы он решился, то мог бы в первый же день уничтожить всех «купертинцев», вкупе с Барковым, сломать всем охранникам шеи, взять ключ, отпереть Тараса, перенести его в такси и передать в посольство. Что можно здесь возразить? Первое: до своего вчерашнего звонка со станции Фламиньо он окончательно не был уверен, что пленник – именно Тарас Бульба. Но главное – другое: Петр, вдруг, в полной мере осознал, что заложенное в нем табу на убийство непреодолимо. Отнять жизнь у другого он способен разве что в безвыходном положении, защищая собственную жизнь.