Увези меня на лимузине!
Шрифт:
– Да вы вообще нигде еще не были, – пожал плечами Слава. – Давно пора. А то скоро осень, дожди, не самое лучшее время для путешествий. Кстати, я с вами! Можно, мам? – он состроил глазки кота из «Шрека».
– И я, и я! – подскочила Вика. – Мы, между прочим, тоже в Москве ни разу не были!
– Эй, народ, – Саша потрепала детей по макушкам, – а Левандовских вы спросили? А, тетя Аня?
– Спросим, – я бодро улыбнулась, но подруга после моей улыбки вдруг нахмурилась и внимательно посмотрела на меня: – Что, снова вчерашняя история?
– Даже
Глава 24
– Какая история? – моментально навострила ушки Вика.
– И что хуже? – уши Славки оказались не менее острыми.
– Так, – Саша поднялась и потянула за собой детей, – вам на пляж, по-моему, давно пора. Смотрите, какой день хороший! Такой день – подарок для этой поры в Германии, так что нечего тут торчать, марш на SPA-процедуры!
– Мама! – укоризненно посмотрела на нее Вика. – Не пытайся нас вытурить отсюда, мы не маленькие, все понимаем. И замечаем, между прочим, тоже. Та ерунда, что началась вчера на пляже, судя по всему, не закончилась. Кстати, наши друзья балдеют от Никуськи. Ей всего восемь месяцев, а она не только свободно бегает, но и говорит! А ее глаза? Вальтер первым предположил, что она – ребенок-индиго. Мы пошарили по Интернету и теперь, особенно после вчерашнего, абсолютно убеждены, что Вальтер прав.
– С чего вы взяли? Что еще за индиго? – Из Сашки актриса такая же фиговая, как и из меня.
– Ладно, мам, – Славка боднул ее в плечо, – у тебя плохо получилось.
– Что именно у меня плохо получилось? Дети?
– Вот с этим ты как раз справилась отлично, дети у тебя – гении и красавцы…
– Скромник ты мой.
– Ага, – невозмутимо кивнул парень, – я такой. Так вот. А плохо у тебя получилось удивление. Или что ты там пыталась изобразить?
– Предположим, вы правы, Ника – ребенок-индиго. И, надеюсь, вы и ваши приятели трепаться об этом не будут.
– Само собой!
– Но вот все остальное вас, вы уж меня извините, совсем не касается.
– Как это? – воинственно встрепенулся Славка. – Мы что, посторонние для Никуськи и тети Ани, да?
– Ну почему… – начала было Саша, но ее сын повернулся ко мне.
– Тетя Аня мы вам чужие, да, чужие?! – забывшись, парень перешел с шепота на крик.
– Тш-ш-ш!
– Неть!
Грозное шипение матери и возглас Ники налетели на Славку одновременно.
– Ну вот, разбудил, олух! – Вика ткнула смущенного брата в бок. – А потом он хочет, чтобы с ним считались!
– Я не хотел, – Слава подошел к нам, присел на корточки и взял малышку за руку: – Никусь, ты как? Больше не болит?
– Неть, – дочка улыбнулась и потянулась к парню: – Сява! Не чужой! Сява мой!
– Ого, – хихикнула Вика, подмигнув мне. – Похоже, с будущим зятем у вас, тетя Аня, вопрос уже решен.
– Не язви, – Саша с улыбкой наблюдала за сыном, немного неуклюже державшим девчушку на руках. – Ребенок просто ответил на Славин вопрос.
– Думаешь? – Славка недоверчиво посмотрел на мать. – Она же спала.
– И тем не менее…
– Мама! –
– Хорошо, доча, мы же договорились, – я успокаивающе улыбнулась малышке. – Но сразу не получится. Ты поиграй пока со Славой и Викой, а мама займется поездкой. Договорились?
Ника всмотрелась мне в глаза, потом кивнула:
– Да.
– Нам кто-нибудь объяснит наконец, что происходит? – Вика подошла к брату и встала рядом.
– Саш, ты уж тут разберись, ладно? – я поднялась с места и направилась к лестнице на второй этаж. – А я пойду с Левандовским поговорю.
– С которым?
– Со старшим. Он, думаю, знает гораздо больше Артура.
– Ладно, иди, – подруга тяжело вздохнула и повернулась к детям: – И почему вы у меня такие въедливые? Отдыхали бы себе, веселились, а мы с тетей Аней…
– Опять влипли в неприятности, – почти хором продолжили детки, переглянулись и засмеялись.
– Хиханьки им все…
Сашка бухтела еще что-то, но я уже не слышала, поскольку сосредоточилась на предстоящем разговоре.
Разговор от подобного усиленного внимания застеснялся и попытался спрятаться за штору, но его выдали длинные дрожащие уши, за которые трусливую особь и извлекли из убежища.
– Здравствуйте, Сергей Львович, – я в который уже за сегодняшний день раз попыталась придать своему голосу легкость и безмятежность.
Но сегодняшний день явно не был моим. Или легкость и безмятежность не соответствовали расположению звезд?
– Здравствуй, Аннушка, – устало проговорил генерал. – По голосу слышу, что статью ты каким-то образом уже умудрилась прочитать. Угадал?
– Да, – на более развернутый ответ не хватило мужества и стойкости защитников революции.
– Я так надеялся, что там, в Германии, ты достаточно далека от российской глянцевой прессы и у меня будет достаточно времени в запасе.
– Времени на что?
– На то, чтобы вернуть тебе Алексея, пусть не совсем в целости, но в сохранности.
– Вернуть? – Я же говорю, просто лектор Всесоюзного общества «Знание», а не женщина! Краснобай. Или краснобайка? – Это как?
– Потеряли мы его, дочка…
– Что?!! – Телефонная трубка неожиданно раскалилась, удержать ее не было возможности, и пластмасска грохнулась на пол.
Следом довольно неуклюже последовала и я. Нет, грохаться не стала, просто кости из ног куда-то исчезли, а оставшийся кисель выдержать мой вес не мог никак.
Я сидела на полу и тупо смотрела на заходившуюся криком трубку. Затем из микрофона вылетели и ввинтились в уши короткие гудки.
А потом заголосил мой мобильный. Перетащила взгляд на него. И чего прыгает, чего елозит? Безрезультатно пошебуршившись минуты три, телефончик обиделся и угрюмо замолчал.
Но долго сидеть в позе капусты (на лотос не претендую) мне не позволили. Вскоре из коридора донесся дружный топот, дверь распахнулась, и в комнату ворвалась армия спасения, во главе которой несся Май.