Уйти, чтобы остаться

Штемлер Илья Петрович

— Не прижимайтесь так, люди смотрят, — шептала она, едва раздвигая губы.

Вадим не отвечал. Он продолжал выделывать ногами ритмические движения, в то же время не слыша музыки…

— Уйдем. Здесь душно, — сказала Вероника.

Швейцар с желтыми лентами вдоль брюк толкнул перед ними дверь. Торжественно и как-то по-старинному. Вадим нащупал в кармане монету и протянул ему. Через прозрачную стенку кафе Вадим видел, как швейцар бросил монету в железную банку, что стояла на табурете.

Он

чувствовал себя неважно и оттого, что ужина у них с Вероникой не получилось, и оттого, что уходит, даже не попрощавшись с Зиминым. Может, все-таки попрощаться? А надо ли?

— Кофточка очень идет вам, — произнес он и взял Веронику под руку. Нет, на «ты» не может. Тогда, во время танца, надо было, тогда он чувствовал близость к ней. А сейчас отошло. Прохладный воздух словно отделил его от нее.

Подошел к балюстраде. Вероника положила руки на шершавые перила и, подпрыгнув, села.

— Амазонка.

— Кто?

— Амазонка. Женщина-всадник, — пояснил Вадим.

— Слово из какой-то оперетты, не помню, — произнесла Вероника.

Волосы густым темным потоком лениво сползли с плеча и коснулись Вадима. Он слегка отстранил волосы и ткнулся губами в сухое, пахнущее духами лицо. Вероника отпрянула, и губы Вадима коснулись не то щеки, не то подбородка. Неловко и торопливо. Но в следующее мгновенье Вадим обхватил руками ее голову и поцеловал мягкие вялые губы.

Вероника не сопротивлялась. Не мигая, она смотрела куда-то поверх Вадима, придерживая сумочку.

«Пройдем вниз, тут занято», — послышался мужской голос.

Вероника выпрямилась и соскочила с перил. Вадим оглянулся.

Парень и девушка миновали площадку, направляясь к лестнице. Прежде чем сойти, они рассмеялись и посмотрели в сторону балюстрады.

Вадим улыбнулся и обнял Веронику за плечи.

— Идемте домой, поздно, — вывернулась Вероника.

Вадим провел ладонью по ее волосам.

— Вот еще. Вы это что?! — Вероника отбросила его руку.

Вадим отошел на шаг. Постоял. Почему-то достал из кармана платок и с силой встряхнул его. Затем смял и сунул платок обратно в карман. Он вел себя так, словно рядом никого не было.

— Вы меня проводите? — проговорила Вероника и, не дождавшись ответа, добавила: — Вот и выявились. Ученый… Скучно с вами. Нет чтобы поговорить о чем-нибудь… Сразу…

Она еще что-то говорила. Но Вадим не слышал. Ему было тоскливо. Невыносимо тоскливо. Мысли не принимали отчетливой формы. Сумбур, обрывки фраз… Ему хотелось побыть одному.

Вероника растерялась. Молчание Вадима выбивало ее из колеи. Она почувствовала равнодушие Вадима…

— А такие, как вы, никогда не нравятся девушкам, — произнесла она. Как маленькая обиженная девочка.

— Идемте, я вас провожу, — вздохнул Вадим. И пошел, не оглядываясь.

Следом

заспешила Вероника. Одна через парк она боялась идти.

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

Ипполит снял туфли и, мягко ступая, направился к своей кровати.

— Можешь дышать. Я не сплю, — произнес Вадим.

Ипполит включил настольную лампу. На столе валялись полурасстегнутая рубашка и брюки. Пиджак, свернутый вдвое, лежал на стуле.

Ипполит хотел кое-что сказать по этому поводу, но сдержался и принялся аккуратно все складывать в шкаф…

Вадим смотрел в потолок не мигая. И молчал.

Ипполит разделся, сложил и свои вещи. Погасил лампу, лег.

— Знаешь, Ковалевский уходит из обсерватории.

— Ну?! — Ипполит резко приподнялся на локте. — Хорошенькая новость…

— Сам сказал. Вместо него назначат Киреева.

— Вот оно что. Вообще, давно пора. И так фактически отделом руководил Киреев… Что ж, это неплохо. Наконец-то папа развернется.

— Уже развернулся, — угрюмо произнес Вадим. — Ты уверен, что именно мне передадут новую тему?

— Больше некому, — ответил Ипполит.

Вадим повернулся к стене, дав понять, что будет спать…

Сколько лет они знакомы? Вадим приходил к Ипполиту в большую чистую квартиру еще в школе, в Куйбышеве. И мать была очень довольна дружбой своего Вадима с сыном уважаемого в городе человека, депутата, директора крупного завода. Два старших брата Ипполита сейчас работали в Москве. Они и младшего пытались перетянуть. Но Ипполит пока держался за обсерваторию. Надо закончить докторскую. А стать доктором лет в тридцать пять — это ли не успех?

— Ты не спишь?

Вадим молчал. Он даже закрыл глаза.

— Я ведь знаю, ты не спишь, — повторил Ипполит.

— Что тебе? — глухо, словно со сна, пробормотал Вадим.

— Я решил на пару недель отложить свои наблюдения. Надо повозиться с шумами.

— Ну и что?

— Можешь воспользоваться моим антенным временем.

Вадим повернулся и посмотрел туда, где мерцала тлеющая папироса.

— А если не согласится Киреев? — проговорил Вадим.

— Судя по обстановке, не согласится. Он передаст инструмент кому-нибудь из аспирантов. И будет прав. Ребята зашиваются с графиком. — Ипполит затянулся. Казалось, пальцы словно насыщаются багровым светом. — Надо его провести. Во время твоих наблюдений я буду в аппаратной. На всякий случай.

Вадим молчал. Ему хотелось сказать, что он признателен Ипполиту за такое предложение, что Ипполит настоящий друг и порядочный человек, что не каждый мог бы принести такую жертву, когда приближается срок сдачи темы.