Уютная, родная, сводная
Шрифт:
Если верить Серёге - всем хуже. Это - нельзя, туда - невозможно, то настроения нет,
то месячные, то ещё какая-нибудь отмазка... - Не знаю, - Марк пожал плечами. - Помоему - ты лучше.
– Правда? - громко шмыгнула носом, Марк поморщился. -
Правда, лучше? - Да, - для убедительности кивнул головой.
– Ты стройная, ноги у тебя длинные, фигура улётная, и на лицо симпатичная, особенно когда красишься,
когда накрашенная - ты вообще красавица. - Не люблю я краситься, - вздохнула
Маринка, ещё раз, видимо, для убедительности, шмыгнув носом.
– Я бриться не люблю, но бреюсь, - усмехнулся Марк. Маринка вздохнула. - Но ты и без косметики очень даже красивая, - поспешил заверить Марк. До дома Маринки остался один квартал, так что, врать придётся недолго. Да и как сказать - «врать»...
не очень-то Марк и врал. Маринка была худой, немного нескладной, буратинистой при движении, но ноги у неё были стройными, попа кругленькой, да и грудь вполне тянула на уверенную двоечку. Русые волосы слегка вились, лицо бледное, а отсутствие косметики при белёсых ресницах и бровях подчёркивало это, но не портило сильно. В целом - Маринка была милой, симпатичной, и не будь она
Маринкой... и не...
– Зайдёшь ко мне? - вдруг услышал Марк.
– У меня родители к бабушке уехали, их ещё часа три не будет, чаю попьём.
– Ладно, - Марк пожал плечами. Он никогда не бывал у Маринки дома, стало интересно. Ничего особенного не обнаружилось. Типовая трёшка - распашонка. В одной из боковых комнат расположилась Маринка. Кровать, письменный стол, шкаф с большим зеркалом, всё типично, по-домашнему, обжито, как-то... почти уютно. - Правда, я красивая? - повторила свой вопрос Маринка, и Марик понял, что он «попал» уже всерьёз. Просто ощутил всем позвоночным столбом - сейчас она будет Серёге мстить, и делать это будет с помощью Марка. И как-то не сильно и хочется... член,
во всяком случае, с подозрением отнёсся к перспективе отомстить Серёге, и Марк был с ним солидарен. Это же Маринка, чёрт возьми! А с другой стороны... Марик и член в раздумьях смотрели на девушку. Ничего не потеряют они, не приобретут,
скорей всего, но большие потери не предвидятся точно. Маринка тем временем сняла свитер через голову, отложив его на стул, и осталась в одной майке, через которую просвечивал тёмно-синий лифчик с кружевами на лямочках. Она сделала шаг вперёд и, кажется, забыла, как дышать. Соблазнять Маринка не умела, совсем.
– Марин, - Марк посмотрел с сомнением.
– Давай, не надо...
– сам себе не поверил,
для убедительности даже отошёл на пару шагов.
– А говорил - «красивая», -
обречённо вздохнула и потянулась за свитером, запутавшись в рукавах, нервно перебирала шерстяную тряпку и никак не могла найти с какой стороны надевать.
–
Пффф, - Марик ещё раз глянул на Маринку, что за ерунда-то, почему он отказывается? Девчонка же классная, майка обтягивает грудь, животик плоский -
почему нет? - Подойди-ка сюда, - он обнял за талию Маринку и прижал к себе, она замерла, как памятник Ленину на площади через дорогу. Пальцы Марка скользнули под тугой пояс джинсов. Кожа у Маринки была горячая, покрытая мурашками, она вздохнула и подняла к Марку лицо. Он нагнулся, чтобы поцеловать. И поцеловал, в губы. И это стало приятным. Целовалась Маринка странновато, как-то отстранённо,
но старательно, и прижималась крепко, особенно к паху, где незамедлительно ответили на столь откровенные действия и потребовали продолжения. Марик подтолкнул к кровати Маринку, уложил её и, расстегнув пуговицу на джинсах,
потянул их вниз, они застряли на пятках, но общими усилиями были побеждены.
Носки Марк тоже тут же снял, почему-то носки ему показались лишними. Потом расстегнул защёлку бюстгальтера и поднял белую майку, уставившись на грудь
Маринки. Симпатичная острая грудка, с бледными ареолами и маленькими сосками. Марк не очень любил такую форму груди, но вот Маринке она шла,
подходила ей такая грудь. К её бледной коже и русым волосам, к худому телу и мурашкам на руках - эта острая грудь была идеальной для Маринки. Маринка извивалась под Марком, вздыхала и поскуливала, гладила его по плечам и пару раз задела уже освобождённый из плена джинсов и белья член. Потом подмахивала и старалась не сбиться с ритма, целовалась и гладила Марка по спине, держалась за поясницу и ягодицы. Даже кончила, тихонечко так, почти незаметно, следом кончил
Марк, так же - без восторгов. Скатившись, он лежал рядом и не знал, что сказать,
единственное его желание было - встать и уйти. Но не уйдёшь так просто, надо было что-то сказать. Он, конечно, нашёл слова, Маринка, молча, кивнула и закрыла за ним дверь, запахивая на себе махровый халат почти у самого горла.
– Ты же не придёшь больше? - только и пробурчала. - Марин, я... спешу сейчас, - даже на дежурное «позвоню» его почему-то не хватило. - Ладно, - она поморщилась, - зато этот козёл у меня теперь не единственный, - и победно вздёрнула нос. «Вот и отлично», - подумал Марк и, посмотрев на часы, отправился домой.
Глава 10. Часть 2. Прошлое
Благополучно проскочив мимо Лопоушки, только почувствовав взгляд на спине, проигнорировав его, Марк зашёл в комнату и завалился на кровать в чём был, не утруждая себе переодеванием в домашнее или хотя бы тем, чтобы бросить валяющееся рядом покрывало на чистое постельное бельё. Надо было подумать. В
том, что Марк переспал с Маринкой, не было ничего особенного, но всё же таилось в этом что-то противоестественное. Отталкивающее. Сама Маринка его не отталкивала, нет. Маринка была классной девчонкой, ей и осталась. Ситуация тоже не была из ряда вон, сколько Марк поимел таких вот, случайных «Марин»,
поддавшись настроению или обстоятельствам... Но всё же, от всей этой истории разило чем-то неприятным. От того, что Серёга был его другом, пусть и в прошлом? Или ещё от чего-то... Хотел бы Марк в этом разобраться, когда потягивал пиво, купленное по пути домой, и смотрел на экран выключенного телевизора с таким выражением лица, словно его любимая команда проигрывает. Подумать не дали, в дверь постучали и тут же открыли, на пороге стояла Лопоушка, а за её спиной возвышался Серёга. Отлично! Змей Горыныч с прищемлёнными яйцами, не меньше, только что из ушей огонь не пускает.
– Марик, к тебе Серёжа, -