Уютная, родная, сводная
Шрифт:
ответил, а как не ответишь? Когда член, приободрившись, уже через пару минут требовал завалить и отодрать, если напрашивается, а Лена не напрашивалась, она буквально брала то, зачем позвала Марка. И он, конечно, дал, откатал программу без заминок и ошибок. Девять и девять десятых присудили бы судьи и отдали
Марку медаль за стойкость, сноровку и, чем чёрт не шутит, отвагу. В дверях, уже к ночи, Марк посмотрел ещё раз на женщину и, не найдя лучших слов, сказал просто.
– Я не приду больше. - Влюбился, мой хороший, - она утверждала, усмехнулась только, но не злилась.
– Нет! - Марк же не влюбился, нет, да и смешно даже подумать, что Марик Исаев влюбится, да ещё в Катерину - занозу эту с чернющими глазами и запахом малины.
– Ну, нет, так нет, - Лена улыбнулась. - А жаль, хорош, -
щёлкнула языком и открыла дверь парню, тут же закрывая за его спиной. И больше он к Лене не ходил, не было желания откатывать программу. А ведь откатать хотя бы пару эпизодов с Катериной не всегда удавалось. То родители были дома, и Марк не рисковал, то самой Катюшки не было, она принимала участие в школьной самодеятельности и всё свободное время проводила на репетициях, да и на каждый эпизод Катерину приходилось уговаривать или подталкивать. Она старалась, что уж! Марк не давил на неё, чаще уступая ей, чем своим необузданным желаниям. В
конечном итоге, парадокс был в том, что любой из этих малюсеньких эпизодов -
неумелых или несмелых, сомневающихся и недовольно фырчащих, - приносил
Марку такое удовольствие и такой спектр эмоций, что никакая полная программа ему и не была нужна. Да и куда она денется, это программа? Вот нос дорастёт у
Катеринки - и всё будет. Она девчонка боевая, упрямая, любопытная и, главное -
чувственная. По настоящему чувственная, искренняя, неподдельная, уютная,
родная, его...
Глава 11. Часть 2. Прошлое
Новый год решили встречать дома, Марк согласился с доводом, что это семейный праздник, и даже сам привёз здоровенную ёлку, водрузив её на кособокой треноге в большой комнате. Наряжать вызвалась, конечно, Катерина, и они вдвоём провозились половину дня, украшая всё пространство дома. Огромных усилий стоило Марку держать свои мысли и похотливые глаза при себе, периодически приходилось поправлять младшего собрата по несчастью в штанах и обещать ему компенсацию в ближайшее время. Собрат был согласен на банальную мастурбацию, но лучше всего - поставить Катеринку к стеночке у дверного косяка,
нагнуть и войти сзади, потом удерживать её ноги на весу, а самой ей будет удобно держаться за косяк и... Но по дому сновала Лопоушка и иногда поглядывала на парочку, довольно ворча себе под нос, и Марк оставил эту идею до лучших времён.
Потом пришёл отец, и они все вместе ели и о чём-то говорили, обсуждали меню и подарки, планы и новогодний концерт, в котором принимает участие Катерина,
решив прийти на премьеру артистки всей семьёй. К ночи, когда Лопоушка уже ушла спать, Марк возился с треногой под ёлкой, не внушала эта конструкция доверия, надо было купить новую или хотя бы закрепить крепче эту.
– Кхм, -
услышал Марк за своей спиной отца и повернулся, встречаясь взглядом. - Занят?
Марк кивнул и продолжил крутить отвёрткой, прикидывая в уме, где и когда они запалились с Катериной. Хотя вряд ли... но отец явно чувствовал себя не в своей тарелке, это ощущалось в воздухе, даже спиной Марк впитывал напряжённость отца. Наконец вылез из-под ёлки и посмотрел на Бронислава. Тот сидел на диване,
смотря на мягкий ковролин, и нервно сжимал ладони. - Что случилось? - Марк сел рядом, не зная, что ожидать, готовый послать всё и всех к чёрту, даже если их с
Катериной секрет Полишинеля стал-таки достоянием народа. Катерина уже взрослая девушка, уж кому-кому, а Марку это доподлинно известно. Они, в конце концов, не воруют, а встречаются... или как назвать? - Тут такое дело, - прервал отец мысли Марка. - В общем, как ты смотришь на то, что у тебя братик будет или сестричка?..
– Чего? - от неожиданности парень выронил отвёртку. Отец намекал явно не на то, что сменит Лопоушку на очередную «маму» с очередным «братиком»
или «сестричкой».
– Уже... это...
– хотелось сказать «заделали» или «залетела», но не поворачивался язык говорить в таком тоне о Лопоушке. - Людмила в положении? -
наконец нашёл нужные слова. - Она же шампанское сегодня пила, ты обалдел, что ли! Нельзя беременным алкоголь! Из ума выжил? - начал кипятиться Марк.
– Вы чего это?! А если что с ребёнком случится? - он аж встал от возмущения и уставился на отца, призывая к ответу за столь легкомысленное отношение к своему,
ещё не рождённому, родственнику.
– Да сядь ты, не в положении она, это я так,
заранее...
– А от меня-то ты чего хочешь? - Марк сел, как и велел отец, и в недоумении смотрел на пыхтящего Бронислава Евгеньевича Исаева. Жаль камера далеко - записать бы для истории. - Тебя научить? Или ещё какая помощь нужна, -
не удержался от похабной шутки Марк и тут же получил подзатыльник.
– Не учи отца, - парировал Бронислав. - Я заранее, думаем мы, понимаешь, тянуть смысла нет, возраст... Людмила настаивает на разговоре с тобой, хочет быть уверена, что ты нормально к этому отнесёшься. Ну, там, детская ревность, и всякое такое... - Опа, -
Марк заржал в голос.
– Мне двадцать лет, какая ревность? Ладно, Люда твоя, она и вправду с причудами, включит «мамочку» - легче в жару меховую шапку надеть,
чем объяснить, что на дворе лето, но ты-то чего? Не буду я ревновать, наоборот,
прикольно, - Марк засиял, как начищенный пятирублёвик. Мелкий будет чернявенький, как отец, вряд ли он блондином родится, как Лопоушка.
– Классно же!
– Вот и хорошо, - вернулся прежний Бронислав с фирменной самодовольной улыбкой. - А то: «У мальчика будет моральная травма, у мальчика будет моральная травма!» - он так забавно передразнил Лопоушку, что Марк едва не покатывался по полу от смеха. - Пойдём, накатим, - Боря прошёл на кухню и разлил коньяк по бокалам. - Только это, - вдруг остановился Марк, - ты же понимаешь, что если