Уж эти мне мужчины
Шрифт:
– Ее и так ищет милиция. Зачем же еще и нам напрягаться, – заметила Мириам. – Кстати, на меня их капитан с первого момента глаз положил. Думаю, мне удастся у него что-нибудь выведать.
– Вы наконец дадите мне слово сказать? – поинтересовался журналист.
– Валяй. Только покороче, – недовольно проворчал Костолом.
– Я дал Альберто телефон моего друга, немецкого журналиста, – сказал Хосе Мануэль. – Уверен, что маркиз непременно свяжется с ним, чтобы попросить помощи.
– А ведь это неплохая зацепка, – одобрительно кивнул Костолом. – Что же
– Гисберт, привет! – сказал Чема. – Узнаешь старого друга?
– Привет, Хосе Мануэль! Тебя трудно не узнать. Только ты способен так коверкать немецкий язык. Может быть, лучше перейдем на английский?
– Я не один, – сказал Чема. – И я бы предпочел, чтобы содержание нашей беседы осталось между нами. Кстати, я в Сочи.
– Каким ветром тебя занесло в Россию? – спросил Гисберт.
– Тебе, случайно, не звонил Альберто де Арнелья? – проигнорировал его вопрос испанец. – Я дал ему твой телефон, чтобы он обратился к тебе за помощью.
– Маркиз де Арнелья? – удивился Гисберт. – Тот, которого разыскивают за убийство проститутки в гостинице «Жемчужина»?
– Да никого он не убивал! – воскликнул Хосе Мануэль. – Так он тебе звонил?
– Если и звонил, мне об этом неизвестно, – сказал немецкий корреспондент. – Я только час назад вернулся из Чечни, так что связаться со мной по мобильному телефону у него просто не было возможности – я был вне зоны досягаемости.
– А что ты делал в Чечне?
– Пытался сделать репортаж о заложниках, но так ничего толком и не разузнал. Похоже, там какая-то темная история. Уж больно все странно.
– Вот именно об этом я и хотел с тобой поговорить, – сказал Чема. – Альберто приехал в Сочи, чтобы освободить заложников.
– Он что, рехнулся? – спросил Гисберт. – Какое отношение маркиз де Арнелья имеет к этим русским? Кстати, один из них – очень темная лошадка. Похоже, он тесно связан с международной мафией. Неужели Альберто?..
– Давай лучше обсудим это не по телефону, – прервал его Чема. – Похоже, все это более чем серьезно.
– Как насчет ресторана «Серебряная пуля»? – предложил Гисберт. – Это шикарное по русским меркам заведение, где в последнее время тусуются все местные новые русские и боссы преступного мира. Просто наблюдая и слушая, я нередко добываю там весьма полезную информацию.
– Мы можем встретиться прямо сейчас? – спросил Хосе Мануэль.
– Немного позже. Сейчас я заканчиваю статью, которую должен срочно отправить в редакцию. Давай договоримся на десять вечера. Идет?
– Идет, – ответил Чема и повесил трубку.
Костолом окинул журналиста мрачным взглядом.
– И при чем тут чеченские террористы? – спросил он.
– Ты что, понимаешь немецкий? – удивился Чема.
– К твоему сведению, моя бабушка была немкой, – объяснил Гарик.
– Чеченские террористы? Какое отношение Альберто имеет к чеченским террористам? – вмешалась Мириам.
– Никакого, – тяжело вздохнув, сказал Хосе Мануэль.
– Да, комнатенка не ахти, – вздохнула Маша, окидывая взглядом беленые стены и три металлические кровати с ватными матрасами.
– Не привередничай, – сказал Джокер. – Конечно, это всего лишь частный сектор, но здесь по крайней мере мы не будем привлекать к себе внимания.
– Не смей делать мне замечания, – возмутилась Арлин. – Не забывай, что я теперь здесь единственный мужчина, так что вы, бабы, помалкивайте.
– И женщины еще смеют трубить о мужском шовинизме! – воскликнул Джокер. – Вы только посмотрите, надела мужской костюм – и нате вам – Гитлер в юбке!
– Не ссорьтесь, – вмешался Альберто. – Я никак не могу запомнить, как нас теперь зовут.
– Ох, уж эти мужчины, – вздохнула Маша. – Я – Алексей Васильевич Ложкин, Вася – Лидия Сергеевна Мамыкина, а ты – Джейн Стоун, моя английская подруга.
– До чего же у вас, русских, сложные имена, – вздохнул Альберто. – И за что мне такая мука?
– Ничего, зато из тебя получилась отличная женщина, братишка, – ободрила его Маша. – Дай-ка я подправлю тебе макияж. Говорят, «Серебряная пуля» – шикарное заведение. Этот Генсек, или как его там, чуть ли не каждый день там ошивается. Жаль, я не могу надеть мини-юбку.
– Зачем тебе мини-юбка? – усмехнулся Джокер. – Ты что, забыла, Папа Сочинский сказал, что Родин предпочитает юношей. Уверен, что ты как раз окажешься в его вкусе. Свежая кожа, голубые глаза, невинное личико. Главное, не забудь вдеть сережку в левое ухо.
– Иди к черту, – сердито фыркнула Маша.
– Босс, подойдите к телефону, – сказал мужчина с хриплым голосом. – Там звонит какой-то чеченец и хочет поговорить о Сером Кардинале.
– Да ну! – воскликнул Папа Сочинский, хватая трубку. – Слушаю, – сказал он.
– Дать мне десять тысяч доллар, мой отец спасать Степан Кашкин, – произнес в трубке ломающийся голос подростка.
– Хорошее предложение, – заметил Папа Сочинский. – А как я узнаю, что это правда?
– Степан Кашкин просил передать: голубое в полосочку, Красная Поляна, полтретьего ночи, полштуки за кордебалет.
– Отлично. Считай, что мы договорились. Я пришлю за тобой машину. Скажи, где тебя отыскать.
Когда Папа Сочинский дал отбой, мужчина с хриплым голосом повесил трубку параллельного телефона и, немного помявшись, спросил:
– Простите, босс, а что означает «голубое в полосочку»?
– Всего лишь прекрасные воспоминания, – мечтательно улыбнувшись, сказал Папа Сочинский. – Прекрасные воспоминания молодости.
– Мне кажется, Волк не слишком доверяет нам, – сказал Стрелок.
Леонид Борисович Родин задумчиво посмотрел из окна кабинета на заходящее солнце, отражающееся в голубой воде бассейна.
– Чеченцы никому не доверяют, даже собственной матери, – заметил он. – Это их обычное состояние. Мы с Волком провернули не одну подобную операцию, и он всегда получал причитающуюся ему долю. Так в чем же дело сейчас?