Ужас болот
Шрифт:
– Элен!
– пронзительно крикнул он.
В кромешной тьме другой и более резкий голос произнес: - Так вот куда ты направлялся, Миллс! Ты, глупый старый гордец, ты, наверно, полагал, что мы шутки шутим, когда...
– Не говорите ему об этом, месье, - промурлыкал из мрачной глубины дома третий голос, спокойный и кошачий.
– Схватите его! Depechez-vous! Поторопитесь!
Последующие звуки могли бы быть произведены кусками сырого мяса, которые швыряют в кучу, разве что эти звуки были немного громче. Ноги с шумом скользили по голому деревянному полу, и дважды мужчины, упав, выругались.
– Элен!
– закричал первый голос, и через некоторое время он попытался позвать на помощь по-французски: - Аи secours!
Четверо мужчин прикладывали огромные усилия, чтобы одновременно удерживать и бить жертву. Человек, которому принадлежал первый голос, тоже отчаянно сопротивлялся и сначала старался убежать, но потом почувствовал, что это бесполезно, и приложил все усилия к тому, чтобы добраться рукой до кармана брюк. Карман разорвался, и маленький предмет выпал из него.
Жертва схватила этот предмет и тотчас же выбросила его через головы своих противников.
– Элен!
– пронзительно завизжал он, чтобы перекрыть звук падающего где-то в прихожей предмета.
Затем чей-то кулак ударил его в челюсть, что прекратило бессмысленную борьбу, человек был легко схвачен и отведен к двери, которую открыл незнакомец с кошачьим голосом.
Все они вышли в ночь, лишь несколько менее темную, чем прихожая внутри. Они шли по булыжной мостовой, но так как все носили ботинки на резиновой подошве, то шаги не были слышны.
Дул легкий соленый бриз с примесью запаха бензина от складов торговой части Бреста. На воде залива было множество огней, особенно там, где замок с его семью башнями обозначал вход в реку.
Однако в том месте, где происходили события, было мало света, пока один из людей не направил луч фонарика на жертву. Свет выхватил полубесчувственную форму, похожую на маленькое голодное бледное животное.
Жертва напоминала долговязое сочленение костей и хрящей, заключенное в лоснящийся черный костюм.
Этот человек носил старомодные гетры, стоячий воротничок с загнутыми уголками - под влиянием последнего поколения сенаторов США - и черный галстукшнурок. Волосы человека были седыми.
– Где его chapeau, messieur?
– спросил кошачий голос.
– Его шляпа?
– проворчал человек.
– Я подобрал ее.
Черная с широкими полями шляпа была сунута в полосу света. Это был очень живописный головной убор.
– Bon!
– сказал кошачий голос.
– Хорошо! Отведите его недалеко и ждите меня.
– Куда вы направляетесь, Паки?
– спросил человек со шляпой.
– Назад, - ответил другой, - назад, чтобы позаботиться о маленькой детали.
Дом, из которого вытащили жертву, был каменным, очень старым и построенным без плана. Несмотря на это, он обладал ласкающим взор указателем 1'auberge, размещенным здесь его владельцем, который также занимался и делами, хотя скорее это были меблированные комнаты, чем гостиница. Сказать по правде, это было вполне приличное место.
Обитатели дома проснулись. Некоторые уже были на ногах, другие только вставали. Драка под лестницей, прямо у входной двери, была короткой, но бурной, и никто в доме не мог понять, что все это значило.
Жители отважились спуститься вниз только все одновременно, вместе с хозяином-джентльменом, облаченным в ночную рубашку, отличающимся худыми ногами и размером усов и несущим винтовку - "chau-chau", которую он наверняка использовал в Мировой войне.
Дородная жена владельца гостиницы несла старомодный светильник, при свете которого они рассмотрели опрокинутую и раскиданную мебель и царапины на полу в том месте, где произошла драка.
– Все это очень загадочно, - сказал один из гостей по-французски. Мне показалось, я слышал, как громко выкрикивали имя. Это было "Элен" или что-то вроде того.
Владелец перехватил ружье рукой, взглянул вверх на лестницу и позвал сквозь усы:
– Мадемуазель Элен Миллс!
– Oui, - ответил робкий женский голос.
– Que vous... vous...
– тут она оставила затею говорить на родном языке владельца дома и спросила по-английски: - Что вам угодно?
Ее последние слова были произнесены с явным американским акцентом.
– Кто-то мочь вас спрашивать?
– спросил хозяин, не очень-то успешно сражаясь с английским языком.
Вместо ответа Элен Миллс появилась на лестнице.
Брови мужчин полезли вверх, и их обладатели втянули животы и выпятили грудь, в то же время придавая лицу самое вежливое выражение, как имеют обыкновение делать мужчины, когда входит человек противоположного пола.
И вошла Элен Миллс. Она была стройной, молодой и очень женственной. Ее волосы были золотистого цвета, глаза - темно-синими, а дополняли ее прелестный облик чувственные губы. Она, по-видимому, торопилась одеться, так как на ней были коричневые лакированные бальные туфли, но не было чулок, и она на ходу поправляла свое коричневое платье.
– Что случилось?
– спросила Элен и спустилась вниз.
Два француза поклонились и попытались объяснить, но они не говорили по-английски, и молодая женщина без улыбки сказала:
– Прошу прощения, но я плохо говорю по-французски. Кто звал меня по имени? И чем был вызван шум?
Но их прервали прежде, чем она получила ответ. Из темноты улицы вошел, качаясь, человек. Он был высоким, волосы закрывали его глаза, а пальто криво висело на нем, и глупая улыбка блуждала по лицу. Он принес с собой запах крепкого коньяка.
– 0-го-го!
– хрипло заорал он.
– Я волк из Вайоминга! Слушайте мой вой! Е-о-о-у!
Он попытался взмахнуть рукой, потерял равновесие, качнулся и, чтобы удержаться, ухватился за хозяина; но тот с достойным видом отступил, и вновь пришедший рухнул с грохотом на пол. С великим трудом он поднялся и попытался выпрямиться.
– Кажется, тот же пол, на каком я недавно валялся, - прошепелявил он.
– Да, сэр! Тот же пол!
Он попробовал снова взмахнуть рукой, и на этот раз ему это удалось.