Ужас по соседству
Шрифт:
Ну, и по мелочи еще, про вечно перегорающие лампочки, которые отказывались работать нормально, пока не заменили всю проводку в доме, про красную дверь в подвал, про голубятню на крыше… Скажете, что тут такого? Да все! Потому что и лампочки, и дверь, и голубятня не имели отношения к современности! Все это происходило в до- и послевоенный период, когда даже меня еще в проекте не было, не то, что моего пятилетнего сына! А он рассказывал обо всем так, будто это случилось только вчера. На прямой вопрос, откуда он это все узнал, Артем пожимал плечами и говорил, что ему рассказывает голодная девочка из коридора, когда не плачет и не просит
Тогда я впервые задумалась над тем, что психолог нужен не Артему, совсем не ему, а мне. Потому как моя крыша свистела печально, угрожая улететь в далекие дали от подобных откровений. Я хотела идти к врачам, уже непонятно каким именно, лечить всех от этого странного помешательства, можно вместе с безумными соседями, но точно не улыбаться приветливо и кивать на очередные странные высказывания моего ребенка. Я… боялась. Чего? Не знаю, но моя интуиция, чутье материнское, буквально вопила о том, что ничем хорошим все это не закончится.
Как показала практика – интуиция была права. Потому что разговоры о голодной девочке никуда не делись, попытки прятать еду и странные фразочки участились, а здоровье моего малыша стало ухудшаться.
Артемка стал плохо спать, мало ел, замыкался в себе и только после прямых вопросов отвечал, что девочка забирает себе его еду. Меня это бесило, меня жутко беспокоило состояние моего ребенка, меня вообще не волновали никакие посторонние выдуманные девочки, только то, что мой мальчик явно нуждался в лечении! Но больница не помогала – там только диагностировали сильное истощение и выдали меню на ближайшие месяцы, чуть ли не силой вытребовав у Артемки обещание хорошо кушать. Он кивал и обещал, но дома снова отставлял почти полную тарелку со слезами на глазах, прятал куски хлеба в коридоре за плинтусом, и умолял меня не ругаться, а лучше дать еще еды. Я давала, конечно, только вот мой малыш и не думал употреблять ее в пищу! Он относил ее «голодной девочке»! и как с этим бороться, я просто не знала.
В конце концов, когда дело запахло госпитализацией и перспективой инвалидности, мой рациональный разум не выдержал. Если уж события, которые происходили в прошлом, оказались правдой, то почему бы таинственной девочке не оказаться такой же реальной? Ну, насколько может быть реальной воображаемая девочка. Мужа я послала проторенной дорожкой к соседям, узнавать полную историю доставшейся нам квартиры, а сама пошла… в церковь. Ну, а куда еще? Если играть по правилам потустороннего мира, то до конца.
В квартире появились и как-то очень быстро обжились иконы, свечки и традиция читать молитвы до, после и во время всех более-менее важных действий. Не скажу, что это сильно помогало, Артем утверждал, что девочка никуда не делась, только больше не выходит из коридора и плачет громко, но по крайней мере в кухне ситуация наладилась – сын начал есть, спать и улыбаться. Только иногда, украдкой, относил хлеб в коридор, но тут я предпочла делать вид, что все нормально.
А потом и муж пришел ко мне с информацией, да такой, что первым моим порывом было хватать семью и бежать, куда ноги несут, лишь бы подальше. Потому что сюрприз оказался из тех, что и врагу не пожелаешь.
Девочка все же была. Давно. Во времена все той же войны, когда по улицам ходили солдаты. Она с семьей жила в этой же квартире, но родители, пережив бомбежки, не дожили до блокады пару дней – погибли под обстрелом. А потом наступил голод. Девочке на тот момент было всего восемь лет, и единственное, чем она могла себе помочь – это спрятаться в квартире в надежде, что стены защитят. Не защитили. Скудные запасы еды закончились достаточно быстро, другой просто не было и в силу возраста добыть ее ребенок никак не мог, соседи и сами голодали, постепенно объедая штукатурку со стен и кипятя суп из старых кожаных сапог… Финал истории был трагичен – восьмилетний ребенок просто погиб от голода, запертый в четырех стенах квартиры. Надо ли удивляться тому, что душа девочки так и не ушла с миром, оставшись в квартире?
Я никогда не верила в призраков и потусторонний мир. Считала все это чушью, призванной обманывать доверчивых граждан, опиумом для мозгов. Я и в церковь-то не верила, потому что такие материи как душа, были для меня категорически чужды. Но… Не знаю, что все же сработало – то ли материнское сердце дрогнуло, то ли доказательств было слишком много, чтобы делать вид, что ничего не происходит. Скорее все вместе.
Девочке я решила помочь. Вызвала священника, заказала заупокойную, на всякий случай приготовила целый ужин специально для нее и со специальным ритуалом из книжки торжественно оставила его в коридоре. Единственное, чего я допустить никак не могла – это общения призрака с моим Артемкой, так что сын был экстренно отправлен к бабушке на лечение пирожками. Не нравилось мне, как эта девочка на него влияла.
Увы, но все мои меры оказались напрасными. Девочка никак не отреагировала ни на священника и церковную атрибутику, ни на ужин (если честно, в глубине души я надеялась увидеть чудо, вроде того, что еда испаряется сама собой). Она явно цеплялась за нашу квартиру и… за Артемку. И вот последнее я терпеть решительно не собиралась.
Когда вернувшийся домой, посвежевший и округлившийся сын, с порога кинулся общаться с «голодной девочкой», я поняла – хватит. Жалость – жалостью, но смотреть, как мой ребенок убивает себя я точно не собиралась. Спустя неделю, за которую Артемка снова превратился в тень самого себя, мы собрали вещи и съехали в новую, совершенно точно пустую квартиру в новостройке на окраине города.
Что было дальше с призраком девочки, я, увы, не знаю – не интересовалась. За нами она не пошла, и на том, как говорится, спасибо. Сын через какое-то время и вовсе забыл о том, что с кем-то общался, а мы не стали ему напоминать.
И я бы хотела, чтобы эта история чему-то научила меня, но единственное, что навсегда останется со мной – информация о том, что другой мир все же существует, как бы мы ни отмахивались от него. Вот только живым там делать нечего, даже с искренним желанием помочь. Потому что нельзя помочь тому, кто сам не хочет спасения.
Ночной контролер
Если вы, как и я, часто катаетесь на электричках, особенно в ночное время, вы должны знать о так называемом Контролере. Если вы, как и я, часто остаетесь единственным пассажиром ночного, дежурного рейса, вы наверняка встречали его. Если вы, как и я, несмотря на все предосторожности, все же умудрились забыть билет…
На самом деле существование Контролера – вовсе не тайна на южных жд-ветках. Каждый, кто так или иначе оказывался в ночной тишине пустого вагона, имел честь увидеть его лично. Он особенно и не прячется, ему, в отличие от живых, нет смысла скрываться.