Ужасный век. Том I
Шрифт:
— Увидим. Давай выпьем. За понимание!
Интересно, вспомнит ли Кеннет этот разговор позже? Но едва ли он пьяной лавочке кривил душой. Никто бы не сказал, что Кеннет — славный малый, однако одно правда: в бою хорошо плечом к плечу с таким человеком. Вне боя… можно и потерпеть.
Игги негромко играл, что приходило в голову. От беседы с Кеннетом опять зароились под черепом мысли о недавних событиях. Да и о будущем. Второй человек за пару дней сказал: мол, Игги способен на многое. У него, дескать, большое будущее. Вот только правы ли они — обозная жена и аркебузир? Юноша всё время
А что пока успел сам Игги? Пошёл в бой после тяжелейшего ранения? Много ума не надо. Устроил ту заваруху в Фадле? Да. И явно принёс тем много вреда отряду. Игги даже не убил Мансура сам: это сделал Кеннет. Далеко ему пока до заслуженной славы Горри.
События недавнего прошлого свершились слишком быстро. Будущее выглядело туманным. И теперь уже на Густава не понадеешься…
Впрочем, дурные мысли улетучились с появлением Гретель.
Красавица из земель Норштата привлекла общее внимание, как всегда. Гретель уже была заметно навеселе и наверняка не собиралась останавливаться. Пришла она в одиночестве: и без подруг, и уж тем более без мужчины. Давно её ни с кем не видели.
Пышные светлые волосы свободно спадали на обнажённые плечи. Вместо простой рабочей одежды, в которой Игги видел её на днях, Гретель надела прекрасное красно-оранжевое платье, плотно обхватывающее большую грудь и тонкую талию, а ниже расходящееся в широкую, тяжёлую юбку чуть выше щиколоток. Вместо полевых башмаков — изящные красные туфли.
— О, Игги! Вот с кем я выпью!
Кеннет присвистнул и пихнул Игги локтем в бок. Тот хотел ответить красиво и уверенно, но опять замямлил.
— Будем считать, я услышала: «Да, дорогая, конечно! Я и выпивку тебе куплю!».
Гретель подобрала юбку и уселась прямо на стол — между Игги и его белобрысым товарищем. Тот отодвинулся, показав раскрытые ладони: мол, я не мешаю! Всё это было для Игги как-то немного неловко.
Так, ладно. Соберись. Ты же десятник!..
— Да, Гретель, конечно. Я и выпивку тебе куплю!
— Так-то лучше. — она игриво подмигнула.
Пила Гретель лихо, не хуже любого солдата. Несколько красных капель стекло по губам: одна упала вниз, и Игги не мог не проследить за этой каплей. Да что там! Он достаточно напился, чтобы откровенно глазеть на аппетитные округлости — безо всякого стеснения. Это язык всё путался, а глаза-то смотрели куда надо.
Наверное, Гретель нравилась здесь всем. Игги исключением не был точно.
Хотя дело не только в красоте. От Гретель всегда исходил холодок: непривычно даже в Ржавом Отряде видеть столь суровую женщину. Непривычно — и оттого интересно. А теперь, когда она была пьяна, веяло ещё чем-то.
Пороком, пожалуй.
Ну точно, им самым. Что на Гретель клейма ставить негде — сомневаться не приходилось, даже если мало слушать сплетни. Поговаривали, будто она и с Ангусом была когда-то, и чуть ли не с самим капитаном. Как знать? Но это не тот случай, когда слухи портят репутацию. Они же не при дворе. Да и те клейма ставили, мягко говоря, не последние люди.
— Хочу танцевать! — заявила Гретель.
— Со мной, что ли?
— Ох, ну что за дурачок! А с кем я разговариваю, спрашивается?
— Я не очень-то умею…
— Придётся учиться. Ты здесь из всех, которые при плаще да звании, самый трезвый. И точно самый симпатичный!
Она снова подмигнула и наклонилась к Игги, открыв весьма завораживающий вид.
— Я ж тебя ещё свёрточком у Навчин на руках помню. Мамка с батей померли, упокой их Творец Небесный: так кому ещё плясать научить?
Похоже, плащ и чин десятника начинали окупать себя не только деньгами — взамен на весь нежданный и непрошенный груз.
Действительно: не с простым же солдатом Гретель танцевать? Юноша вспомнил, как первым из наёмников коснулся стены Фадла, и почерпнул из этого воспоминания немного уверенности.
Глава 9
Когда Ирма поняла, что за шум её разбудил, хмель рассеялся мгновенно.
Это был бой, вне всяких сомнений. На дворец напали. Кто, зачем, почему?.. Лимландка отчётливо слышала крики и звон стали. Она прильнула ухом к тяжёлой двери. Осторожно, боясь выдать себя малейшим шорохом.
Крики по-мураддински. Топот множества ног по лестнице. Лязг, вопль боли. Сигналов тревоги не слышно, а это может значить только одно: их не успели подать. Теперь уже некому. Ирма крепко зажала рот ладонью, вцепилась в неё зубами — чтобы самой не закричать.
Совсем рядом! Вооружённые люди сцепились шагах в пяти от двери, не дальше. Что там творится?
Что делать?..
Ирма нащупала рукоятку кинжальчика, который болтался на поясе. По сути и не оружие, так: чьи-нибудь страдания прекратить. В крайнем случае — предотвратить собственные. Никакой уверенности маленький клинок ей не придал. Да и чего удивительного? Это Гретель храбрая. И жестокая. А вот Ирма…
Плохое время для самобичевания, конечно — как бы она ни любила посетовать на собственные недостатки, реальные или мнимые.
Переждать здесь?
Дверь крепкая, но именно поэтому её могут решить вынести. Да и как знать, не горит ли уже дворец? Ирме чудилась гарь, но уверенности никакой — у страха глаза велики. А страх всё больше наполнял её, наполнял с каждым мгновением: как песчинки в часах падают. Одна за другой. Раз, раз, раз…
Женщина сильнее сжала зубы. В глаза опять будто песка бросили. Где Шеймус? Почему она не с ним? Будь капитан рядом — не было бы страшно. Ни капельки! Но…
А вдруг…
Нет, этого не может быть. Никогда. И думать не смей.
Ирма всё прислушивалась, пытаясь что-то понять. Бой шёл на втором этаже, но не прямо у двери. Где-то в отдалении справа: там жили лейтенанты. И слева тоже: там, где устроили штаб. И где Ирма сейчас должна была лежать на огромной кровати под потолочным зеркалом. Там, где её было кому защитить.
Но увы.
Разумнее всего пересидеть. Тихо, как мышка. Да, нужно…
Послышались шаги: кто-то приближался к комнате для прислуги. У Ирмы перехватило дыхание. До последнего момента она надеялась, что враг пройдёт мимо — но дверь задёргалась. Человек по ту сторону наверняка понял: заперто изнутри.