Ужасный век. Том I
Шрифт:
Люка наклонился вперёд, упершись локтями в колени. Смерил острым взглядом всех узников по очереди. Трудно было понять, нравится ли ему производимый этой сценой эффект. Ничего на лице и в глазах этого Люки толком не прочитаешь, к сожалению… Не из тех он людей, которые легко читаются.
— Вы приносили своему благодетелю какие-то иные сведения. Какие?
Рин плохо помнил, что успел рассказать на допросах, а что нет. Однако если ему и удалось утаить хоть какие-то подробности, то начинались они с Ургвина. Можно попробовать…
— Флавий ищет нечто в Ургвине.
— В Ургвине?
— Да, в Ургвине.
— В
— В нём…
— И что же Флавий может изыскать там, кроме ургвинцев?
— Этого мы не узнали!
— Да… не узнали. Каких-то людей. Поддержку, может. Для чего-то. Я не знаю.
— Очень жаль! Опять совершенно бесполезные сведения. Более того: эти сведения кажутся мне вымышленными. Я, знаете ли… внимательно читал те же бумаги, что и вы. Конечно, не со всеми удалось ознакомиться, но про Ургвин не было ни слова. Самое интересное оказалось именно там, где я не видел? Плохо верится в подобные совпадения.
В яблочко. Рин действительно рассказал на допросах не всё — и теперь Люка оказался достаточно удивлён, чтобы даже не поверить ему. Было ясно: если Рин имеет хоть какой-то шанс выбраться из проклятого подземелья, а в идеале — и вытащить остальных, то суть того шанса в пользе для Люки. Кем бы ни был этот человек, кому бы ни служил — необходимо стать чем-то полезным ему.
Иначе ничего хорошего Рина и остальных не ждёт уже точно. Нужно попробовать.
— Об Ургвине речь шла не в письмах…
— Откуда же они?
— Из бесед.
— Чьих?
— Флавия с Корнелием.
А вот теперь Люке действительно стало интересно — это Рин заметил.
— Иными словами, вы утверждаете, что нашей общей подруге Эльзе удалось также подслушать некие беседы высочайших иерархов?
— Да.
— Эльза, это правда?
— Правда!
Люка поднял с пола трость, а затем поднялся сам. Цокая и стуча по полу, прошёлся по камере. Внимательно оглядел каждого из шпионов, затем задумчиво посмотрел в потолок.
— Любопытно…
Ещё один размеренный круг по узкому помещению. Люка чувствовал себя уверенно, хотя Эльза даже не была связана — да и Рин с Корином кое-как. Быть может, узники казались Люке слишком измученными. Или слишком разумными, чтобы совершить глупость, не ведущую ни к чему.
А ещё возможно, что Люка постоять за себя умеет. Двигался он плавно, имел прекрасную конную выправку. Правда, без оружия.
— Любопытно. Знаете, минуту назад вы казались мне малоценными шпионами. Кое-какие опыт и талант есть, признаю: иначе вы бы вовсе не подобрались к Флавию. Старый лис по-прежнему хитёр и осмотрителен. Однако же мало этого, дабы ваши жизни стоили дороже работы палача. Но вот если таланты Эльзы несколько шире способности водить за нос мальчика-дьячка — то наша встреча имеет кое-какой смысл. Есть лишь одна проблема. Знаете, какая?
— Какая?
— Я вам не верю.
Вполне логично. Люди в таком положении насочиняют чего угодно. Именно этим плохи пытки — ради их прекращения человек расскажет много больше, чем знал. Рин был покрепче, чем Люка о нём думал — и Корин с Эльзой, как оказалось на поверку, тоже. Однако в том ещё потребно как-то убедить.
Как?
Сказать нечто, о чём Эльза действительно могла узнать только из разговоров. Не из довольно-таки бесполезных писем: архиепископ действительно был неглуп и бумаге явно доверял далеко не всё. Только что сказать-то?
Рин никак сообразить этого не мог. Много били по голове — работает теперь хуже, чем привычно и чем хотелось бы. А вот Эльза то ли сообразила, то ли как-то почувствовала, то ли просто ткнула пальцем в небо — и попала прямо в счастливую звезду.
— У Корнелия есть книга!
— О, я не сомневаюсь, что у префекта Конгрегации полно книг. Одну он даже недавно написал.
— Особенная книга! Он говорил… книга, которую никто не может прочесть.
Люка, продолжавший неспешно прогуливаться по камере, в один миг замер. Аки истукан.
— Книга, которую никто не может прочесть?..
— Да!
Рин знал о книге, но не придал ей значения. Зря, очень зря… Он едва не упустил главный шанс в жизни, быть может. Книга, написанная на языке, о котором Корнелий не слышал и не нашёл никаких сведений. Люка определённо не впервые слышал о ней — и определённо знал, что никто так просто не должен быть услышать. Вот оно: достаточное доказательство, что пленники не лгут.
Люка приблизился к Эльзе, склонился над ней.
— Итак, дорогая Эльза. Минуту назад казалось, что вы напрасно тратите моё время, но теперь вы завладели всем моим вниманием. Насколько могу судить по вашему виду… и кстати, позвольте заметить, что вы очень красивая девушка, даже в нынешнем состоянии… Скажем так, возможно пристойно устранить полученные вами зримые повреждения. Займёт какое-то время, но вполне разумное. Что же касается иной стороны произошедшего, каковую я недавно имел сомнительное удовольствие наблюдать — простите за прямоту, но нет времени на мягкие формулировки. Вы, уж если по чести, и раньше были шлюхой, так? Можете не отвечать.
Дзынь, дзынь, дзынь. На пол с тяжёлым звуком посыпалось что-то металлическое. Монеты. Люка вряд ли полагал, что Эльзу они сильно обрадуют. Говнюк всё мягко стелил, да не позволял забыть, кто здесь в каком положении. Эльза промолчала.
— Не то чтобы это была оплата некоторого вашего, если можно так выразиться, невольного труда. Это скорее символический жест, показывающий только одно: если выйдете отсюда — всё будет компенсировано. Можете поверить, что моя деятельность весьма щедро финансируется. И прочие возможности у меня в изобилии… Думаю, есть достойный рассмотрения шанс, что вы окажетесь полезны. При том условии, разумеется, если станете делать абсолютно всё, что я велю. И никак не попытаетесь меня обмануть, потому что это приведёт нас обоих к глубокому разочарованию. Горькому для меня и мучительно смертельному для вас. Причём гораздо быстрее, чем вы можете вообразить. Итак, моё предложение о сотрудничестве вызывает интерес?
То ли Эльза не ответила, то ли просто кивнула, то ли Рин не расслышал. В любом случае он решил, что самому теперь молчать не стоит.
— Вызывает.
Люка обернулся.
— А вас я, между прочим, не спрашивал. Вы двое по-прежнему остаётесь довольно заурядными шпионами. Кажется, моя готовность выдвигать предложения показалась тут кому-то признаком слабости? Вы думаете, верно, что меня можно взять, как говорится по-площадному, в оборот? О, это большая ошибка.
Он, поигрывая тростью, шагнул прочь от Эльзы — в сторону лежащих мужчин.