Ужин с папочкой
Шрифт:
Она нависает над плечом Барда, одаривая его жеманной улыбкой.
— Могу я предложить вам что-нибудь еще, сэр?
Мои глаза сужаются. Она флиртует с Бардом, потому что подслушала разговор и знает, что он скоро станет холостяком?
— Это все, спасибо. — Бард отмахивается от нее.
Официантка замирает, словно ожидая очередной словесной отмашки. Мои губы сжимаются, и мне приходится прилагать все усилия, чтобы не скрежетать зубами. Что с этими искусственными рыжими дамочками, которые навязывают себя чужим мужчинам? Сначала Лайра, теперь
Я сдвигаюсь на своем сиденье, мое бедро касается его ноги.
Бард напрягается, и мой желудок скручивает от извержения бабочек. Сердце колотится так сильно, что все звенит. Я не хотела касаться его бедра.
— Мистер Дирг, — говорит официантка, ее голос настойчив. — Вы уверены, что я ничего не могу...
— Уходи, — рычит Бард.
Ее поза напрягается, и она отступает назад, но успевает бросить на меня взгляд. Однако, когда Ангус подзывает ее к себе, ее черты лица светлеют.
Бард снова берет мою руку и переплетает наши пальцы.
— Не беспокойся о ней, — шепчет он, его теплое дыхание обдувает мое ухо, а глубина его голоса заставляет кожу покрываться мурашками. — Я обещал заботиться о тебе. Сегодня вечером я твой.
Я давлюсь воздухом.
Что?
Сегодня вечером я твой.
Эти слова эхом отдаются в черепе.
Жар поднимается к щекам, но это ничто по сравнению с тем, что происходит у меня между ног. Мой разум придумывает двойные смыслы там, где их нет, и я почти готова броситься на Барда или сделать что-то столь же неуместное.
Словно на автопилоте, я поднимаюсь со своего места и кладу салфетку на стол. В разговоре наступает пауза, и взгляды мужчин заставляют меня нервно вздрагивать.
Бард смотрит на меня, нахмурившись.
— Брианна, ты в порядке?
— В уборную, — бормочу я.
Собрав всю унцию уверенности в себе из окружающей среды, я на дрожащих ногах иду через приватную столовую.
Сегодня вечером я твой.
Это может означать что угодно: от внимания до... Я стряхиваюсь от этой мысли и отбрасываю ее как желаемое. Бард не может флиртовать. Он отец Коннора, черт возьми. И его не могут интересовать женщины. Он только что узнал, что его жена - стерва-изменщица, которая замышляет его смерть.
Когда я захожу в ванную, мой пульс бьется так сильно, что вибрирует каждое нервное окончание. Никогда еще за двадцать один год жизни я не чувствовала себя такой живой... и такой желанной.
В свете люстр, распространяющих лучи света во все стороны, я с трудом узнаю гламурную женщину, отражающуюся в зеркале ванной комнаты. Щеки раскраснелись, губы стали еще ярче, чем были раньше. Макияж глаз, нанесенный Имоджен, подчеркнул серебро в моих радужках. Черт, я почти похожа на модель из инстаграма.
Я спускаю холодную воду из крана, смачиваю пальцы в воде и брызгаю капельками на кожу. Но мне все еще слишком жарко.
Как я еще стою на ногах и не самовоспламеняюсь? Я сейчас ужинаю в кругу ирландской мафии. По словам этого
Ответ прост.
Бард.
Он велел Лу отступить и объявил остальным, что я под его защитой. Он мог бы передать меня одному из своих телохранителей, чтобы тот поместил меня в «Особняк Мирабилис», но привел меня, чтобы познакомить со своей семьей. Он хотел, чтобы я была рядом с ним.
Это его способ оградить меня от того, что случится с Коннором?
Бард, скорее всего, прогонит его. Я не могу представить, чтобы такой хороший человек, как он, заказал убийство собственного ребенка, даже если их отношения длятся всего семь лет.
Я прикладываю прохладные пальцы к виску и набираю в легкие воздух. Больше нет причин бояться - у меня есть Бард.
Сегодня вечером я твой.
Теперь эти слова - бальзам на мои расшатанные нервы, и я с усилием сбрасываю напряжение. Слава богу, что сегодня я врезалась в лимузин Барда. Слава богу, что я решила ему все рассказать. Слава Богу, что мне не придется столкнуться с Коннором.
Слава Богу, что есть Бард.
Без него я бы превратилась в развалину.
Я иду к выходу, открываю дверь и натыкаюсь на стену мускулов.
Пошатываясь, я уже готова упасть на задницу, когда сильная рука обхватывает меня за талию.
Это Бард.
Он смотрит на меня с такой силой в голубых глазах, что замирает сердце. Я не могу понять, хочет ли он поглотить меня или уничтожить.
В голове проносится десяток объяснений, начиная от того, что Дагда велела ему избавиться от меня, и заканчивая тем, что Бард поддался на уговоры официантки. В его челюсти и вздымающейся груди нет ничего нежного или отеческого.
Вот черт. Только не говорите мне, что он уже передумал помогать? Сердце стучит так оглушительно, что я прижимаю руку к груди, дабы заглушить звук.
Его взгляд опускается к моим губам, как тогда, когда мы вошли в ресторан. Жар в его глазах напоминает о том, как он прикасался ко мне в бутике. Мой пульс учащается, пока не заполняет уши тупым грохотом.
— Бард, — хрипло произношу я, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул. — Что-то не так...
Его рот опускается на мой прежде, чем я успеваю закончить.
Первое прикосновение его губ — это как чиркнуть спичкой, которая воспламеняет мое либидо. Он обхватывает меня за талию и притягивает к своему твердому телу.
Мои глаза закрываются, а спина выгибается.
Губы Барда твердые, требовательные и всепоглощающие. Мои ноздри наполняются смешанными ароматами сандалового дерева и виски, и я растворяюсь в поцелуе.
Раздвигаю губы, и его язык проникает в мой рот, пробуя, исследуя, требуя. В нем словно живет голод, который могу удовлетворить только я, и какая-то часть меня хочет быть поглощенной.