Ужин вдвоём
Шрифт:
Кажется, более развернутого ответа я не получу — по крайней мере, пока.
— А вы сильно удивились, когда получили письмо?
— Спрашиваешь! Если бы не фотографии, я бы просто не поверил!
Она вдруг начинает ерзать на стуле.
— Мне от вас ничего не нужно, — говорит она. — Я не для того написала, чтобы что-то от вас получить.
— Что ты, я и не думал…
— Просто хочу, чтобы вы знали.
— Я знаю, — подбадриваю я ее. — Ты уже придумала, о чем хочешь меня спросить?
Она мотает головой.
—
Она кивает. Чтобы сменить тему, я спрашиваю, какую музыку она любит.
— Всякую.
— Ну какую именно? Популярную, классику, дэт-метал, хардкор-рэп?
— Боюсь, я не совсем вас понимаю, — серьезно, по-взрослому отвечает она.
— Если честно, — говорю я, — я этого тоже не понимаю. По-моему, музыка и есть музыка. Но люди вроде меня всю жизнь тратят, чтобы изобретать все новые и новые названия: брит-поп, шу-гейзинг, хард-хаус, гаражный рок, драм-н-басс, джангл, новая волна новой волны, нью-соул, нью-метал, нью-акустик — и к чему все эти ярлыки? Только для того, чтобы, когда эта музыка надоест, сделать умное лицо и сказать: «Такой-то стиль устарел».
В глазах у Николы — недоумение. Она явно не понимает, о чем это я.
— Вообще-то мне, наверно, нравится популярная музыка, — говорит она. — Обычная. Какую по радио крутят. Песни, которым можно подпевать. — Она серьезно смотрит на меня. — А вы какую музыку любите?
— Да, честно говоря, тоже всякую. Кроме попсы — ее просто не выношу, танцевальной — тоже терпеть не могу, а также дэт-метала, хард-кор-рэпа и классики.
Она смеется. Улыбка у нее очень милая, и смех тоже.
— Что же тогда остается?
— Не знаю.
— Но ведь в «Крутой девчонке» вы пишете о поп-музыке? Как же пишете, если она вам не нравится?
— Вот так и пишу. Ужас, правда?
— В последнем номере есть ваше интервью с двумя моими любимыми группами. — И она называет две сладенькие мальчиковые команды, раскрученные в последний год. — Представляю, как это здорово — все время встречаться со знаменитостями! А какие они в жизни?
— Самые обычные, как ты и я. Даже, может, и похуже. Ничего особенного в них нет.
— А по-моему, есть, — отвечает она. — Я думаю, это лучшие группы в мире!
В словах ее слышится такое благоговение, что я на секунду теряю дар речи. Я не ошибся, говорю я себе, девочки-подростки и вправду живут и дышат музыкой.
— Может, ты и права, — отвечаю я. — Может, они и вправду самые лучшие.
— Вы раньше писали в журнале, который назывался «Громкий звук», правда?
— Правда. А ты откуда знаешь? Неужели читала?
— По Интернету. У нас в школе есть Интернет, на компьютерах в библиотеке. Я, когда писала доклад по географии, запустила поиск на ваше имя.
— И нашла сайт «Громкого звука»?
Она кивает.
—
— Там написано, что журнал закрылся, но все страницы и ссылки остались, — объясняет она. — Вы там писали о таких группах, о каких я никогда даже не слышала. Они хорошо играют?
— Некоторые — хорошо, но большинство — просто зануды.
— Поэтому вы и перешли в «Крутую девчонку»? Вам скучно стало?
— Ну да, вроде того. «Громкий звук» закрылся, и редактор «Крутой девчонки» — мы с ней дружим — предложила пока поработать у нее.
— А где вы учились давать советы? В университете?
— Э-э… честно говоря, нет.
— А где?
Я глубоко задумываюсь. Ответить «нигде не учился» — она будет разочарована. Не стоит отнимать у нее иллюзию, что я знаю, о чем пишу.
— Прошел специальные курсы. Но вообще-то, мне кажется, у меня к этому природный дар.
— А другие дети у вас есть?
Этот вопрос застает меня врасплох — но вопрос естественный, заслуживающий честного ответа. Тень давней печали накрывает мое сердце, но я прогоняю ее и отвечаю:
— Нет.
Может быть, она ждет, что я добавлю «кроме тебя»? Никола не похожа на человека, способного таить задние мысли… но, с другой стороны, я ведь совсем ее не знаю.
— Вы женаты? — спрашивает она.
— Женат.
— А вашу жену как зовут?
— Иззи.
— Она хорошенькая?
— Еще какая!
— И чем она занимается… то есть я хотела спросить, где работает?
— Слышала когда-нибудь о журнале «Femme»?
— Это такой глянцевый? «Для женщин, которые знают, чего хотят»? — цитирует она рекламный слоган с обложки. — Мама иногда его читает. — И, хихикнув, добавляет: — Хотя, по-моему, она не всегда знает, чего хочет.
— Ну так вот, Иззи там работает. Она заместитель главного редактора. И как раз сегодня узнала, что на следующей неделе, если повезет, ее назначат главным редактором.
— А платят ей много?
— Порядочно, — отвечаю я. — Но вообще-то жизнь у журналиста совсем не такая интересная, как кажется со стороны. По большей части мы просто сидим в офисе, долбим по клавиатуре и отвечаем на звонки.
— А она берет интервью у знаменитостей?
— Да, случается. — И я называю три фамилии, которые, по моим представлениям, способны впечатлить тринадцатилетнюю девочку.
— Ой, я их всех знаю! — на лице ее отражается благоговение. — Как же, наверно, здорово вот так запросто разговаривать с такими замечательными людьми! И какие они?
— Не знаю, — искренне отвечаю я. — Наверное, люди хорошие.
— А я вот ни с одной знаменитостью не знакома, — вздыхает она и, подумав, добавляет: — Кроме вас.
— Ну какая же я знаменитость?
— В журнале печатают вашу фотографию, — отвечает она. — Все девчонки в школе читают вашу колонку. Для меня вы — знаменитость.