Ужин вдвоём
Шрифт:
Поговорили
Фрэн говорит, что «Хэмптон» ей надоел, и ведет меня в подвальный ресторанчик «Фрейд» на Ковент-Гарден. По дороге мы обсуждаем последние редакционные сплетни. Точнее, я слушаю, а Фрэн рассказывает, что Тина подумывает послать своего приятеля куда подальше, Элли затащила в постель какого-то актера из мыльной оперы, с которым познакомилась на фотосъемке, а Джина выходит замуж.
Мы спускаемся по ступенькам. Трое за стойкой,
— Итак? — спрашивает Фрэн. — Чему обязана?
— А что, чтобы пригласить тебя на обед, требуется особая причина?
— Дейв, не пудри мне мозги. У тебя что-то на уме. Выкладывай.
— Да с чего ты взяла? Кто сказал, что мне есть что выкладывать?
— Я говорю.
— Ладно, ладно. Признаюсь. Действительно, мне нужно с тобой поговорить. Только не сразу — сначала соберусь с мыслями. А ты пока расскажи про себя.
— А что рассказывать-то?
— Если помнишь, я Доктор Разбитых Сердец. Как у тебя с Линденом? Никаких проблем?
— Все нормально.
— Вот и хорошо.
— Он тут на днях предложил мне переехать к нему.
— Поздравляю!
— А я отказалась.
— Почему?
— По целой куче причин.
— Например?
Она вздыхает.
— Знаешь, если честно, не хочу об этом говорить.
Это совсем на нее не похоже!
— Фрэн, что стряслось? — спрашиваю я.
— Да все нормально.
— Уверена?
Она смеется.
— Не могу поверить, что ты — тот самый мрачный рокер из музыкального журнала, который пришел к нам работать два месяца назад.
— Нет, я просто…
— Дейв, все нормально, — твердо останавливает меня Фрэн. — Да, я знаю, что обычно все о себе рассказываю, но сегодня мне хочется помолчать. Так что давай перейдем к тебе. Что случилось? Это как-то связано с той девочкой и с письмом? Она снова тебе написала?
— Я с ней встретился, — признаюсь я.
— Но ты же говорил…
— Да, знаю. Прости. Видишь ли, я вроде тебя: могу болтать сколько угодно и о чем угодно, пока все это в теории, но когда увидел ее лицом к лицу, то… об этом я не мог рассказывать. Просто не мог.
— И больше никто об этом не знает?
— Ни души, кроме нее, меня и тебя.
— А когда ты с ней встретился?
— Вчера в перерыве.
— Ну надо же! А сказал, пойдешь сандвич купить! Правда-правда, если бы ты сказал… — тут она понижает голос до драматического шепота, — «Фрэн, я иду знакомиться со своей давно потерянной дочерью», я бы непременно запомнила! Ну и как все прошло? Какая она?
— Она прелесть. Когда мы с ней сидели за столом…
—
— В «Макдональдсе».
— А сказал, что идешь покупать сандвич!
— Я и хотел купить сандвич. Она ждала меня на улице.
— И ты повел ее в «Макдональдс»?! Давно потерянную дочь? Я, кажется, даже догадываюсь, в какой — в «Макдональдс» на Оксфорд-стрит?
Я киваю.
— Да, знаешь ты, как угодить девушке!
— Я не подумал… — мямлю я, совершенно уничтоженный.
— Ладно, неважно. Так как она тебе?
— Прелесть. Чудная девочка. Милая, умная, живая… Черт, я, кажется, уже и говорить начал как заботливый папаша.
Фрэн улыбается.
— Похожа на тебя?
— Не знаю. Вроде что-то общее есть, а с другой стороны — как тут разберешь? Правда, она сказала, что любит музыку. Помню, когда я был в ее возрасте…
— Девочка-подросток любит музыку? Удивительно! Сомнений нет, это она от тебя унаследовала!
— Согласен, твоя взяла.
Фрэн внимательно смотрит на меня.
— Дейв, почему ты так хочешь, чтобы она действительно оказалась твоей?
— Э-э… ты о чем?
— Большинство мужчин на твоем месте вертелись бы, как угри на сковородке, лишь бы доказать себе самим, что это чужой ребенок. А ты — наоборот. Почему?
— Потому что я не такой, как большинство.
— Все равно не понимаю.
— В июле Иззи забеременела.
— Ой! — Фрэн широко раскрывает глаза.
— А потом у нее случился выкидыш. И мы решили не думать о детях — по крайней мере, какое-то время. Но дело в том, что…
— Ты хочешь стать папой, — говорит Фрэн.
— Все не так просто, — отвечаю я. — Все сложнее. Это трудно объяснить…
Моя рука лежит на столе; Фрэн накрывает ее своей.
— Дейв, не надо ничего объяснять, — говорит она. — Если ты счастлив, что нашел Николу, то и я за тебя счастлива. Но… прости, что спускаю тебя с небес на землю, но, кроме меня, этого сделать некому.
— Ты о чем?
— Насколько я понимаю, с ее матерью ты еще не встречался.
— Нет.
— Значит, так и не знаешь, твоя дочь Никола или нет. А это хорошо бы знать наверняка. Не только для блага Николы, но и для твоего собственного.
Фрэн, разумеется, права. Я витаю в облаках. Может быть, это и остановило Николу — сознание полной неопределенности нашего положения?
— Видишь ли, — говорю я, — Никола позвонила сегодня утром и сказала, что не хочет больше со мной встречаться. Мне кажется… нет, я знаю, в чем дело: она боится осложнить мою жизнь. — Я делаю глоток кока-колы. — Как ты считаешь, что мне делать?