Узник Неба
Шрифт:
— Но что он делает? — изумился я.
Фермин вскочил, махнув мне рукой:
— Вы идите за чемоданом, а я прослежу за ним…
Не дожидаясь моего ответа, Фермин поспешил к выходу. А я заторопился туда, где Сальгадо выбросил чемодан. Какой-то умник, читавший газету на соседней лавке, тоже положил на него глаз и, покрутив головой и убедившись, что никто за ним не следит, встал и ястребом устремился к добыче. Я ускорил шаг. Незнакомец уже собирался сграбастать кофр, но я чудом успел опередить его.
— Это не ваш чемодан, — строго сказал я.
Нахал
— Позвать жандармов? — осведомился я.
Мошенник встревожился, выпустил из рук чемодан и припустил бегом к перронам, скрывшись из виду. Я отнес чемодан на скамью и, в свою очередь проверив, не заинтересовался ли кто моей персоной, открыл его.
Чемодан зиял пустотой.
Но тут мое внимание привлекли громкие крики, и, подняв голову, я увидел, что у входа на вокзал возникла сумятица. Привстав, я сумел разглядеть сквозь дверные стекла, как двое жандармов прокладывают себе путь сквозь кольцо любопытных, столпившихся под дождем. Люди чуть расступились, и я увидел Фермина. Он стоял на коленях на земле, прижимая к себе Сальгадо, чье лицо с открытыми глазами заливал дождь. Входившая в вестибюль женщина прижала руку ко рту.
— Что случилось? — спросил я.
— Несчастный старик, он упал замертво… — сказала она.
Я вышел на улицу и медленно приблизился к кольцу зевак, наблюдавших за этой сценой. Фермин разговаривал с жандармами. Один из них кивнул в ответ на слова Фермина. Мой друг снял плащ и закутал труп Сальгадо, закрыв лицо. Когда я протиснулся ближе, из-под ткани высовывалась искалеченная трехпалая рука, и на ладони, поблескивая под дождем, лежал ключ. Я раскрыл над Фермином зонт и тронул его за плечо. И мы неспешно пошли прочь.
— Как вы, Фермин?
Мой лучший друг пожал плечами.
— Идемте домой, — выдавил он.
4
По дороге с вокзала я снял плащ и накинул его на плечи Фермина, поскольку свой он пожертвовал в качестве савана для покойного Сальгадо. По моим ощущениям, физическое и душевное состояние моего друга не располагало к длительным прогулкам, и я решил остановить такси. Открыв перед Фермином дверцу, я усадил его и, захлопнув дверцу, сам сел с другой стороны.
— Чемодан был пуст, — сказал я. — Кто-то посмеялся над Сальгадо.
— И обокрал вора…
— И кто это, по-вашему?
— Наверное, тот же, кто сказал ему, что ключ находится у меня, и объяснил, где меня искать, — пробормотал Фермин.
— Вальс?
Фермин удрученно вздохнул:
— Я не знаю, Даниель. Я не знаю, что подумать.
Тут я поймал в зеркале на лобовом стекле взгляд таксиста и понял, что он ждет указаний.
— Едем на Королевскую площадь, к началу улицы Фернандо, — распорядился я.
— Разве мы не возвращаемся в магазин? — спросил незнакомым мне голосом Фермин, у которого не хватило уже запала оспорить маршрут поездки.
— Я возвращаюсь. А вы отправитесь в дом дона Густаво и проведете вечер с Бернардой.
Мы проделали весь путь молча, глядя на дрожащие, расплывающиеся под дождем очертания Барселоны. У аркады на улице Фернандо, где много лет назад мы познакомились с Фермином, я заплатил за проезд, и мы вышли из машины. Я проводил Фермина до портала дома дона Густаво и обнял друга на прощание.
— Поберегите себя, Фермин. И непременно перекусите, иначе Бернарда исколется о ваши кости в брачную ночь.
— Ошибаетесь. В действительности у меня больше шансов растолстеть, чем у оперного сопрано, задайся я такой целью. Прямо сейчас, как только поднимусь, я наемся до отвала изумительных польворонов, [40] которые дон Густаво покупает в «Килес». И к утру, вот увидите, растолстею, как боров.
— Что ж, посмотрим. Кланяйтесь невесте.
— В этом отношении, учитывая административно-юридическую сторону вопроса, боюсь, мне предстоит прожить жизнь в грехе.
40
Песочное печенье с орехами.
— Не думаю. Помните, что вы сказали мне однажды? Что судьба не приходит к нам домой, каждый должен сам найти свою судьбу!
— Вынужден признаться, что почерпнул сию мысль в книге Каракса за красоту звучания.
— Тем не менее я поверил в это и верю до сих пор. А потому скажу, что вам суждено жениться на Бернарде в намеченный день, по всем правилам — со священниками, рисом, настоящими именем и фамилией.
Друг посмотрел на меня скептически.
— Вы обвенчаетесь у алтаря, или я — не Даниель, — пообещал я. Хотя Фермин был настолько подавлен, что, подозреваю, его не взбодрил бы не только пакетик «Сугуса», но и полнометражный фильм в кинотеатре «Фемина» с участием Ким Новак, откровенно сверкающей коническими чашками бюстгальтера, бросавшими серьезный вызов закону.
— Если вы так утверждаете, Даниель…
— Вы вернули мне истину, — сказал я. — А я верну вам имя.
5
Возвратившись в букинистическую лавку, я в тот же вечер принялся за осуществление плана по спасению гражданской личности Фермина. Прежде всего я сделал несколько телефонных звонков из служебного помещения магазина и составил расписание дел на ближайшее время. В качестве второго шага требовалось заручиться содействием людей, чей опыт и талант не подлежали сомнению.
В середине следующего дня, солнечного и тихого, я направил стопы в библиотеку «Кармен», где договорился встретиться с профессором Альбукерке. Мной руководило твердое убеждение, что если он чего-то не знает, значит, этого не знает никто.
Я нашел профессора в главном читальном зале — в окружении книг и бумаг; вооружившись ручкой, он сосредоточенно что-то писал. Я молча сел у противоположного края стола, не желая прерывать его работу. Прошло около минуты, прежде чем он заметил мое появление. Подняв взгляд от бумаг, он озадаченно поглядел на меня.