Узоры на коже
Шрифт:
И, чёрт возьми, нужно что-то срочно с этим делать, потому что до чёртиков надоело натыкаться на неё в самые неподходящие для этого моменты.
Когда оказываюсь дома, достаю телефон и набираю Роджера. Арчи что-то говорил о коллективном разуме? Вот именно его мне сейчас и не достаёт.
— Чего стряслось? — спрашивает Роджер, когда с третьего раза всё-таки дозваниваюсь до него.
— Сведи меня с Карлом, — прошу, минуя долгие приветствия и обмен любезностями.
Несколько секунд длится пауза, за которую мне даже кажется,
— Ты дома?
Когда отвечаю утвердительно, друг бросает короткое «Скоро буду» и отключается.
— Выкладывай, — говорит Роджер, когда оказывается на моей кухне. Не прошло и пятнадцати минут с момента нашего разговора.
— Помнишь ту Машу?
— Странную девицу, которая тебя за нашим столиком ждала? — ухмыляется, потирая ладонью бицепс, покрытый татуировками. — Такую захочешь забыть, не получится.
— Можешь считать меня долбаным паранойиком, — начинаю, доставая из ящика в углу две бутылки пива, — только у меня такое чувство, что она преследует меня.
— Да уж, нехило девку любовь скрутила, — хохочет Роджер, только взгляд серьёзный. Кажется, даже сквозь повязку прожигает, хотя точно знаю: там пустая глазница. — Только скажи мне, дорогой друг, у тебя с ней случайно не было чего-то эдакого… ну, что-то из того, что девушки потом годами забыть не могут?
— Хочешь знать, не трахал ли я её, что аж трусы на лампе?
Роджер пожимает плечами и подбрасывает вверх зажигалку. Подбрасывает и ловит.
— Без понятия, куда ты там бельишко свою любишь во время секса запихивать. Но да, именно это меня и волнует.
Я понимаю его интерес, потому что будь у меня с Машей хоть что-то, всё стало бы сложнее.
— Роджер, ты видел её?
— Симпатичная, вроде, — пожимает плечами.
— Тебе все симпатичные, — улыбаюсь и делаю большой глоток из бутылки. Сейчас у меня стойкое желание нажраться, потому что понять не могу, что вообще происходит. И вроде бы нет ни единой для этого причины, но что-то внутри просто вопит об опасности. — Я о том, что она очень странная, а с такими либо под венец, либо стороной обходить. Просто трахнуть и разойтись не получится.
— Это да… Да и ты у нас почти семейный человек, — подмигивает и прячет улыбку в бороде. — Полина твоя отличная девка, дураком будешь, если профукаешь.
— Без сопливых придурков в курсе, — усмехаюсь, в глубине души радуясь, словно ребёнок, что друг оценил мой выбор. — Вот и из-за Полины в том числе не хочу, чтобы эта Маша рядом возникала. Но она как чёрт — изо всех щелей на меня вылезает.
— Сталкерша, не иначе, — задумчиво произносит Роджер.
— Понимаешь, я себя говном чувствую, что какую-то девку вроде как опасаюсь. Она вроде и не сделала мне ничего, но спинным мозгом чую, что что-то здесь не так. Только понять не могу, что именно. И мне её прибить охота, когда вижу такую несчастную, жалкую какую-то.
— Да уж… странная ситуация. Ну
— Пусть пробьёт мне инфу на эту Машу. Я знаю, он может.
Роджер хмыкает и несколько раз высекает пламя из серебристой коробочки.
— Карл много чего может. Даже, если очень хорошо попросить, может её в лесочке прикопать и розовый куст сверху посадить.
От подобной перспективы передёргивает, потому что такие крайности мне точно не нужны.
— Надеюсь, до этого не дойдёт, но узнать, что она из себя представляет хочется. Зинаида вещала, что она из очень богатой семьи, потому, думаю, Карл что-то да нароет.
— Из богатой? Что-то по ней и не скажешь.
— Я же говорю: странная.
— Ладно, сейчас наберу Карла, — кивает Роджер, ставит на стол недопитую бутылку и поднимается на ноги. — Может, сразу к нему и рванём, чтобы в долгий ящик не откладывать.
Благодарно улыбаюсь, а друг останавливается в дверном косяке и смотрит на меня долго, будто размышляет о чём-то.
— И почему ни у кого из вас не может быть в этой жизни всё просто и легко? Наверное, это я виноват… сделал вас теми, кто вы есть сейчас, вот теперь одни проблемы.
— О чём ты?
— Надо было шестнадцать лет назад погнать Арчи с Филом из гаража, чтобы под ногами не путались. Но мы с Викингом дали им работу.
— Но это же хорошо. — Мне непонятно его состояние. Какая-то печаль в нём плещется, только природу её разглядеть не получается. Наверное, так выглядит кризис среднего возраста или как там эта хрень называется.
— Ничего хорошего, — бурчит себе под нос. — Так бы перебесились, в институты поступили, женились бы на однокурсницах и водили в детский сад розовощёких карапузов. А так всё время какие-то полукриминальные разборки.
— Родж, прекращай волну гнать, — поднимаюсь и обнимаю его за шею. — В этой жизни всё бывает так, как должно быть. Ты сделал нас людьми. Думаешь, Фил со своей мамашей добился бы хоть чего-то в этой жизни? А не будь у них «Ржавой банки», Арчи бы смог пережить гибель Наташи? А я? У меня своё дело, я людей счастливыми делаю. Это же здорово. Прекрати хернёй маяться и звони Карлу.
Роджер смеётся и выходит из комнаты.
— О, смотри, вон твоя расхитительница сердец, — говорит Роджер, указывая рукой на подъездную дверь.
Маша выходит, натягивая рукава почти до кончиков пальцев, озирается по сторонам и замечает нас. Чёрт возьми, впервые в жизни жалею, что я не неприметный мелкий мужичок среднестатистической наружности. Не зря отец предупреждал, что моя любовь к эпатированию общественности когда-нибудь выйдет мне боком.
Тем временем Мария делает шаг в нашу сторону, улыбается и прибавляет скорость. Вот что ей нужно?
— Не успели, — как-то обречённо произносит Роджер и сплёвывает на землю. — Если так пойдёт и дальше, сам начну от неё шарахаться.