Узоры на коже
Шрифт:
Последний раз со мной такое случилось, когда на школьном выпускном вечере меня пригласил на танец Костя Прутиков — как тогда искренне верилось, любовь всей жизни. Но ведь мне уже давно не семнадцать, в самом деле. Надо подумать о чём-то неприятном, чтобы окончательно успокоиться. Например, о том, что мне так и не удалось дозвонится до Аськиного благоверного. Или о скандале, который разгорится, когда эта винная богиня проспится и попадёт всё-таки домой.
Как бы ни злилась на неё, всё равно люблю эту дурочку и очень переживаю каждый раз, когда вляпывается в очередную неприятность. С детского сада в нашем
— Пойдёмте есть, я уже накрыл.
Киваю и иду следом к двери, которую Брэйн (кличка какая-то странная, право слово) галантно придерживает передо мной. Вот, что я вытворяю? Иду не пойми с кем в какую-то комнату, где стоит большой диван, а на низком серебристом столике на колёсиках расставлена, принесённая курьером, еда. М-да уж, совсем башкой тронулась. Но почему-то этот гигант, в котором явно больше ста девяносто сантиметров росту не пугает меня. От него исходит аура надёжности и… покоя? Да, рядом с ним мне спокойно и уютно, а этого уже достаточно, чтобы не вздрагивать от страха.
— Это комната отдыха, — объявляет, жестом предлагая присесть на диван, — здесь иногда сплю, когда домой ехать лень или долго с клиентом вожусь.
— И часто допоздна приходится работать? — усаживаю свою пятую точку на скрипучий кожаный диван с высокой спинкой.
В нос ударяют волшебные ароматы пеперони, плавленного сыра, тёплого теста, оливок и ещё, бог знает чего. Осматриваю стол и замечаю, что Брэйн заказал так много всего, что, лично мне, дня не хватит, чтобы всё это съесть.
— Я так и не смог определиться, — говорит, разводя руками и кидая многозначительный взгляд на стол. — Поэтому решил, что лучше вы сами выберете, что больше по вкусу. Я всеяден, к счастью.
Улыбаюсь, потому что не знаю, что сказать. Вместо этого беру кусочек пиццы и кладу на белую пластиковую тарелку. Пицца тёплая, будто только что из печи, с тёмно-оранжевой корочкой запечёного сыра.
М-м-м… Люблю фаст-фуд во всех его проявлениях.
— Вкусно? — спрашивает Брэйн, не отрывая от меня глаз. Под его взглядом делается жарко, а мурашки большими колониями мигрируют вдоль позвоночника.
Киваю, а Брэйн ухмыляется и отвинчивает крышку с литровой бутылки виноградного сока.
— Думал, вина взять, но потом решил, что вдруг ваша Ася учует алкоголь и проснётся раньше времени. Не хочется, чтобы нам кто-то мешал.
— А чем это мы таким заниматься собираемся, что нам мешать нельзя?
— Есть мы здесь будем, конечно же, — невинно улыбается, а глаза хитрые-хитрые.
Какой хитрый тип всё-таки. И наглый.
Тем временем, он наливает в высокий стакан сок и ставит передо мной. В горле так пересохло, что не успокаиваюсь, пока не выпиваю половину.
— Согласен, жарковато сегодня.
И снова этот подтекст и долгий, словно ощупывающий взгляд, от которой под ложечкой что-то сжимается.
4. Брэйн
Очень уж мне нравится, что она
Отгоняю от себя никому не нужные воспоминания и странные ощущения, что будоражат кровь. Но одно остаётся неизменным: мне охренеть как хочется схватить Полину в охапку и утащить в самый дальний угол, где никто и никогда не сможет помешать, не потревожит. Страшно представить, на что могу смогу отважиться, если прямо сейчас не возьму себя в руки и не утихомирю бурлящие гормоны, из-за которых кое-что почти окаменело. Внезапное желание острое, сводящее с ума, и я почти уже ни о чём не могу думать, кроме вкуса её губ. Неприлично сильно хочется проверить, каковы они на вкус.
Но что-то подсказывает, что перекинуть Полину через плечо и уволочь в радужные дали будет не так-то просто. Она не похожа на всех тех девушек, готовых по первому зову прыгнуть в койку. На монашку тоже не смахивает, но и доступной не кажется, но кто сказал, что трудности способны меня остановить? Раскованные и рисковые барышни — отличные спутницы на один вечер, но слишком лёгкая добыча не делает меня счастливым. Всё-таки я ещё помню, что родился мужиком, а мужики должны уметь брать яйца в кулак и прикладывать хоть какие-то усилия, а иначе становится неинтересно жить. Я люблю риск, люблю охоту, рыбалку. Нравится, когда кровь бурлит по венам, разгоняемая адреналином, а с Полей, уверен, рискую нахлебаться им по самое не балуй.
Пока размышляю, она доедает второй кусок пиццы и, тяжело вздохнув, складывает руки на коленях, словно примерная гимназистка в кабинете директора. Меня это заводит. Нет, не её покорность, наоборот. Нравится, что не зажимается, словно перед ней — большой и страшный зверь. Мне с таким часто приходится сталкиваться, даже устать от этого успел.
— Спасибо вам, наелась, — говорит и растягивает свои чёртовы карамельные губы в улыбке, словно терпение испытывает. Синие глаза лучатся, а мне хочется сократить это глупое расстояние между нами и дотронуться до её щеки рукой.
Почти физически ощущаю, насколько бархатная её кожа на ощупь и даже руку в кулак сжимаю, будто и правда позволил себе коснуться. Сумасшедший дом, честное слово. Смотрю в свою тарелку с остатками пиццы и понимаю, что моего голода никакая еда не утолит. Сейчас бы с удовольствием выпил пива и закурил, потому что так взвинчен, что не смогу иначе расслабиться. Только если не включу режим подонка и не наброшусь на Полю прямо здесь. Но так не годится.
Толкаю столик ногой, и он откатывается в другой конец комнаты. Полина переводит на меня удивлённый взгляд, но улыбку не сдерживает, только тёмную бровь дугой выгибает.