Узы
Шрифт:
– Ты мне подходишь!
– Бо, черт возьми, а ты мне нет. Ты не слышишь меня? Я не хочу продолжать наши отношения. Не хочу. Спасибо тебе за все, ты очень хороший. Но нам не по пути.
– Ты говоришь банальными фразами.
Что, простите?
– Я говорю то, что вижу и знаю. Жизнь вообще довольно банальна.
Джон с коробкой с обедом и стаканом кофе окликает меня:
– Сэл, я жду тебя в машине. Нам уже пора.
– Иду! – Встаю из-за столика, – Прости, что не смогла дать тебе того,
– Салли, не уходи, пожалуйста, – он вскакивает и пытается преградить мне путь.
– Бо, прекрати. Все кончено. Не устраивай сцен. Твои вещи я привезу на днях тебе на работу, заодно заберу ключи от моей квартиры. Приготовь их, будь так добр.
С этими словами снова пытаюсь уйти, но он хватает меня и крепко обнимает.
– Не уходи, не оставляй меня.
Мне не жаль его, только хочется, чтобы он взял себя в руки и оставил меня в покое.
– Мне нужно на работу, Бо. Соберись, – стараюсь его оттолкнуть
– Ты не понимаешь, что делаешь мне больно? – выкрикивает он мне прямо в ухо. Я пугаюсь и прихожу в бешенство.
– Да пошел ты! Ты ничего не знаешь о боли! Когда тебя бросает человек, который тебя не ценит – это не больно! Больно – это когда… – я осекаюсь, и понимаю, что по щекам текут слезы.
На нас смотрят все посетители кафе и весь персонал. Класс, офицер полиции устроила сцену в общественном месте. Бо смотрит на меня, и в его глазах застыл вопрос. Ему интересно, чем должна закончиться фраза. Но ему никогда не узнать.
– Прощай.
Выхожу из кафе и сажусь в машину.
– Поехали скорее отсюда. – Когда машина двигается с места, я, стараясь обуздать нервную дрожь, говорю, – Пожалуйста, скажи, что где-то посреди Нью-Йорка взорвался вулкан, и нам срочно нужно всех спасать.
– Вообще-то есть вызов, семейная ссора. Я взял тебе обед. Перекуси, – Джон указывает на коробку и кофе.
– Спасибо, папочка.
– Иди ты, я хотел как лучше.
– Спасибо. Большое спасибо. Не дуйся на меня, я же шучу.
– Как тот парень?
– Закатил истерику. Не хочу об этом.
Мой напарник понимающе кивает. Засовываю в рот кусок сырного пирога и благодарю Бога за офицера Джона Хили. Жуя, набираю сообщение Патрику.
«Я покончила с этим. Бо отправился в прошлое».
«Он плакал?»
«Я не стала дожидаться этого момента».
«Как все прошло?»
«Хуже, но легче, чем я думала».
«Только ты умеешь объяснять все непонятными фразами, но при этом все понятно. Не грусти. Люблю тебя, моя роковая женщина».
Смеюсь с полным ртом и снова кусаю пирог. «И я тебя люблю, мистер». Чувствую, как Джон косится на меня. Не отрывая взгляд от телефона и не отвлекаясь от пирога, спрашиваю:
– В чем дело, напарник? Чего ты на меня уставился?
– Ты похожа на поросенка, – он хихикает, – Бросила парня и хохочет.
– Может, это истерика?
– Нет, ты выглядишь лучше, чем в начале смены. А я уж думал, у тебя начнется депрессия.
– Не дождешься. Просто эти отношения были обузой. А пирог восхитителен. Спасибо, Джон.
Мы разбираемся со скандалом в семье, затем ловим воришку, укравшего сумочку. Привезя его в участок, застаем встревоженного Гринелли.
– Диксон, Диксон! – он всегда зовет всех по фамилиям, кроме Мэтьюс. Диксон – моя фамилия. – Там Фейт, поговори с ней. Меня она посылает.
– И неудивительно.
Грин взволнован настолько, что пропускает мою шуточку мимо ушей.
– Ребенок в парке. Его подстрелили. Фейт не стала дожидаться скорую, и мы повезли мальчика в больницу. Он умер. Врач в больнице сказала, что мы должны были дождаться медиков. Это не из-за нее – пуля пришлась в сердце. Но она винит себя. Я попытался ее успокоить, она меня послала.
– Что за урод стрелял в ребенка?!
– Пока не знаем. Бандитские разборки, шальная пуля. Она рвется разобраться. Поговори с ней.
Его волнение передается мне.
– Хорошо, где она?
– Пытается смыть кровь с формы.
Я захожу в раздевалку, где напарница Грина плещется в холодной воде, смывая детскую кровь. Тошнота от ужаса ситуации подкатывает к горлу. Не представляю, какие слова я должна для нее найти.
– Фейт? Ты как?
Она резко оборачивается, у нее красные глаза, на щеках блестят слезы.
– Тебя Грин прислал?
– Он рассказал, что случилось. Ты в порядке?
Она отворачивается и продолжает тереть темно-синюю ткань под струей воды.
– Семилетний мальчик погиб, гуляя в парке. Я не смогла ему помочь. Я не в порядке, Сэл. Весь этот чертов мир не в порядке. Моему Джо шесть. Понимаешь?
– Понимаю. Ты сама мать, и боишься за своих детей. Поэтому ты здесь. Чтобы защитить как можно больше детей от шальных пуль. Ты не виновата, Фейт. Скорая тоже не успела бы.
– Я постоянно думаю над тем, какой мир останется моим детям?
– Фейт, ты делаешь для своих детей больше, чем все остальные родители. И не только для своих, для чужих тоже. Ты видишь тот мир, который не видит большинство горожан. Потому что мы фильтруем его для них. Ты видишь больше, поэтому переживаешь сильнее.
– Кровь нужно отстирать сразу. Я должна разобраться, кто стрелял. Случайно он попал в мальчика или нет – неважно, он должен ответить.
– Пусть этим займутся детективы.
– С этим должна разобраться я.
– Давай мы тебе поможем?